Выборы президента назначены на дату присоединения Крыма к России. Однако власти напрасно рассматривают это событие весны 2014 года как свой козырь в 2018 году, как некий недавний грандиозный успех, способный облегчить победу выдвиженцу власти. Положение таково, что украинские патриотические карты власть сбросила. В реальном собирании земель Восточной Европы лидирует не Россия, а ЕС и Ангела Меркель лично.
Крым в составе России — это не продукт хитрой многоходовой политики Кремля, тонкой и в то же время решительной. Все обстоит не так. Крым — это небольшая часть выигрыша, который обстоятельства преподнесли российским руководителям. Они отказались забрать его целиком, а взяли лишь небольшую часть, надеясь, что США и ЕС будут благодарны им за скромность, ведь им отходило все остальное. Но «коварный Запад», а также новые властители Украины (признанные Москвой после «Революции достоинства») объявили: Россия и лично Владимир Путин украли Крым у законных хозяев, а воля жителей полуострова — ничто, поскольку… Впрочем, нет никакого «поскольку».
Российские чиновники приводят контраргументы, свои «поскольку». Сколь бы они ни опирались на международное право, это тоже не имеет значения, поскольку не могут же ЕС и НАТО не расширяться на Восток из-за каких-то правовых контраргументов. Это расширение продиктовано экономическим интересом. Цель движения — добраться до ресурсов бывших советских государств, включая и Россию. Это должно оздоровить экономику ЕС и укрепить гегемонию Германии в Европе, а заодно навсегда пресечь распад Евросоюза.
В терминологии оппозиционных либералов и неолиберальных руководителей стран Запада воссоединение Крыма с Россией стало результатом ограбления Украины. За это, де, Москва и попала под санкции, и не может быть для нее искупления без возврата «украденного богатства» прежнему владельцу.
В этой аналогии пафос неважен. Важно, что, даже приняв ее, невозможно упустить из вида факт: воображаемый вор мог забрать все или почти все, что нашел. Он забрался в условный банк и нашел там огромную сумму денег. Но это был скромный и верящий в партнерские отношения с Западом, а попросту глупый «преступник». Он знал, что уголовное наказание при ограблении банка на 10% или на 100% отличается мало, и он знал, что 100% больше 10%. Однако он забрал лишь эту небольшую долю богатства, рассчитывая на прощение хозяев банка и высоких судей из «цивилизованного мира». А прощения нет и не будет, поскольку ЕС намеревается собрать под своим крылом все «русские земли» и даже нынешняя робкая «многоходовая» сила России представляет помеху.
Ангела Меркель — вот кто сегодня может называться собирателем земли русской и кто должен праздновать получение Украины, назначая на этот день важные мероприятия. Потеря в процессе Крыма и Донбасса успеха не отменяют. В политической «битве за Украину» ЕС выиграл у России. Потому воссоединение Крыма с Россией в условиях фактической сдачи Украины политическому сопернику — это не историческая победа, а частный успех в большом и невероятно глупо проигранном деле.
Раз мы вспомнили про Меркель, то нужно сказать: грабитель «банка» был не один. Их было, если продолжить аналогию, двое. С одной стороны в «банк» под названием «Украина» пробрался мускулистый российский герой, с другой — толстая неповоротливая фрау. Российский герой мог забрать все или почти все, действуй он смело в 2014 году. Он забрал скромную долю доступной добычи. Потом неповоротливая фрау, что-то бормоча по-немецки, загребла все остальное, пусть и не на абсолютных правах, а через подделку бумаг и при соучастии продажных банковских клерков. Детали тут не важны. Важно, что именно она обвинила скромного российского грабителя в наглом преступлении, и теперь США и ЕС травят его и не оставят в покое никогда. Безумие считать эту ситуацию своей победой. От этой «победы» воротит всех мыслящих российских патриотов.
Однако эта история имеет еще одну, очень важную экономическую сторону. О ней мало кто вспоминает в привязке к Крыму и «войне санкций».
Воссоединение Украины с Россией избавило бы отечественный олигархический режим от нынешнего политического кризиса. Во-первых, произошло бы расширение рынка. Во-вторых, российское государство могло описать все имущество местных олигархов и после поделить его. Чудовищный бардак с документами на Украине и бестолковая малозаконность местной системы позволили бы это сделать. И тогда кремлевским начальникам не пришлось бы придумывать «Платон» и другие способы выкачивания денег из населения. Они получили бы ценные активы; причастность к переделу богатств привязала бы к Путину всех крупных и средних дельцов. Расколоть такую коалицию санкциями, которые вряд ли могли быть сильнее, было бы нереально. На Балканах начали бы смотреть на Москву с уважением, в Минске стали бы осмотрительнее в играх с национализмом и сотрудничеством с ЕС. В ЕС стали бы больше уважать соседнюю державу и членов Союза, чьи позиции усилились.
Все произошло иначе. Потому Кремль сталкивается с растущим недовольством тех самых «ватников» – патриотов из широких слоев общества, которые так радовались воссоединению Крыма и России. Они знают, что восстание на Донбассе было стерилизовано, что его вожди убиты или выдавлены в Россию. Не тайна также, что Алексей Навальный становится все более популярным в массе людей, которых власть привыкла считать своим электоратом. Эта власть не имеет широкой системы подкормки своей клиентской базы и все более ощущает своей опорой институты насилия, а не народную симпатию к Владимиру Путину.
Ангела Мерель, напротив, укрепила свои позиции. Да, ей пришлось стерпеть от Дональда Трампа оскорбительное нежелание пожать ей руку. Ей пришлось слетать в Москву накануне выборов в Германии, чтобы показать избирателям свою якобы открытую для диалога позицию. Но во Франции она сумела остановить Марин Ле Пен, что означает заморозку распада ЕС. В отношениях с Украиной было достигнуто сближение. Петр Порошенко дал согласие распродать украинские земли иностранным компаниям, получил кредиты и безвизовый режим в ЕС для граждан своей страны. Гривна не рухнула в небытие, как это считалось возможным еще в сентябре 2016 года.
Потому в Берлине и Брюсселе могут быть довольны. Отказавшись в 2014-2015 годах выигрывать по-крупному, российское начальство понемногу проигрывает в борьбе. От этого оно порой впадет в истерику, как по случаю вступления «нашей любимой» Черногории в НАТО, хотя, наверное, никто не вложил в ее экономику столько денег, сколько россияне. Еще важнее, что экономическая ситуация в России становится хуже год от года. С 54 долларов в мае нефть опустилась в цене до 46 долларов в середине июня. Рубль среагировал на это слабо, но кризис очевиден большинству россиян. Находясь на отдыхе в Европе, они все чаще слышат укоряющие слова: «Раньше вы не считали 500 евро такой уж большой купюрой».
Цены и тарифы в России возрастают, вопреки всем официальным победам над инфляцией. Зарплаты остаются низкими. Рубль — обесцененным. Все это случилось «после Крыма», и общественное недовольство растет, пусть и чрезвычайно медленно. Заявления чиновников и самого главы государства о том, что страна миновала кризис и в ней начался подъем, вызывают недоверие. Люди хотели бы увидеть и почувствовать этот подъем. Без реальных улучшений в экономике даже при сохранении некоторой стабильности воссоединение страны с Крымом не будет вызывать сильных положительных эмоций. А вот Меркель и Ко продолжат свою игру. Они помнят о некоторых своих неудачах 2014-2015 годов, но они также остаются в атакующей позиции. В этом их сила, которой не нужны юбилеи.
