Недавние события на Украине угрожающе похожи на то, что произошло в Египте и Тунисе. Угроза заключается в том, что революционная волна уже подкатилась к границам России, а многих наших левых опыт Арабской Весны ещё ничему не научил. То есть когда нечто подобное случится в России, мы будем в массе своей к этому не готовы.
Когда у России будет свой Майдан или Тахрир и в какой форме он начнётся — вопрос скорее объективно-экономический, чем субъективно-политический. Тем не менее, в этой формуле остаётся место и для субъективного фактора, а именно — степени организованности, сплочённости и боеготовности левых сил. Впрочем, во всех революционных всплесках последних лет наблюдалось одно и то же — энергия социального взрыва накапливалась гораздо быстрее, чем формировались левые силы, которые могли бы стать организационным ядром народных выступлений.
Причина такого отставания проста — современное общество не имеет таких прочных и всепроникающих горизонтальных связей, как, например, в конце 19 века. Именно в эту социальную паутину и было накрепко встроено левое движение, воспринимавшееся крупным отрядом рабочего класса как естественное продолжение его повседневной жизни. Долгий и постепенный процесс вырождения рабочего движения, наряду с резким разрушением неолиберальной контрреволюцией всех прочих систем горизонтальных связей, сделали своё дело. Теперь всё приходится начинать заново, причём с крайне неприспособленными, в силу долголетней маргинальной практики, кадрами. Тем не менее, результаты есть, хотя и более чем скромные. На конференции в Калуге активист МПРА и РСД Дмитрий Кожнев констатировал, что свободные профсоюзы в России походят на звёзды, сияющие в чёрном ночном небе. Не лучше ситуация и в социальных движениях — социальный протест стал частью обычной жизни лишь для немногих учёных, студентов и просто горожан, разбуженных от векового политического сна неолиберальными реформами.
Но что же делать с этим отставанием? В первую голову, прекратить строить иллюзии, что бунты и восстания ближайшего будущего смогут хоть как-то отвечать старым книжным схемам. Практические последствия раболепия перед последними бывают разными — от вялого плетения в хвосте за одной из противостоящих буржуазных сил до полного бездействия и самоотстранения от ситуации. Итог же у них всех один: стóит только буржуазным партиям достигнуть компромисса — а это обязательно происходит, причём довольно быстро — как все силы буржуазного класса обрушиваются на слабые, деморализованные и не имеющие широкой народной поддержки левые силы.
В этом плане стоило обратить пристальное внимание на тот факт, что 28 января вместе с репрессивными законами, принятыми 16 января, Верховная Рада также отменила законы о наказании за отрицание преступлений фашизма и об уголовной ответственности за разрушение памятников советским воинам. То есть у «Свободовцев» и иже с ними теперь развязаны руки. Впрочем, украинская ситуация имеет, как минимум, одно преимущество по сравнению с тем, что было двумя годами ранее в Египте или Тунисе. Если в последних странах исламисты накануне восстания не успели побывать во властных кабинетах, то на Украине ВО «Свобода» уже показала себя как правящая партия, причём далеко не с лучшей стороны. Именно поэтому, при всей своей тактической незначительности, захват «Автономным Опиром» Львовской ОГА имеет немалую стратегическую важность. Пока правые боевики увязли в болоте Киевского майдана, анархисты нашли самое умное применение своим пока что немногочисленным силам. Это настолько резко выделяет их на фоне занявших страусиную позицию «марксистов» из «Боротьбы», что отметает все прошлые обвинения «Автономного Опира» в классовой неправильности. Действия говорят гораздо громче слов, и ещё громче будут говорить батальоны — тот из левых и будет прав, кто сможет эти самые батальоны сколотить. В любом случае, нельзя собрать даже жалкую сотню новых соратников, только отсиживаясь в подвалах и читая Жижека.
Сравнение ВО «Свобода» и исламистов абсолютно корректно. И те, и другие позиционируют себя как правая, националистическая сила. С экономической точки зрения «Свободовцы» также не отличаются от исламистов с их концепцией «Аллах и доллар». То есть в обоих случаях мы имеем дело с классическими неолиберальными правыми, в отличие, скажем, от французского «Национального Фронта» и его лидера Марин Ле Пен, которая в своём популизме и евроскептицизме оказалась левее многих левых. Что ж, в своё время лидеры ВО «Свобода» сами заигрывали с евроскептицизмом, лишь недавно резко переменив свою позицию по поводу отношений Украины с ЕС. Такой политический кульбит ВО «Свобода» — весьма опасный трюк в условиях отсутствия прочной политической базы. На Западе Украины, традиционно считавшемся вотчиной правых, последние не смогли обеспечить себе искренней лояльности местного населения. Просто потому, что своим происхождением и методами политической деятельности они ничем не отличаются от молодого поколения «регионалов». Авторитаризма и хамства, помноженных на коррумпированность и откровенное скудоумие, оказалось достаточно, чтобы самим у себя выбить почву из-под ног.
В таких условиях для левых было бы позором не воспользоваться слабостью правых. Левым, впрочем, не в первой позориться, но на этот раз их честь спасли ребята из «Автономного Опира» и «Социального Опира». Это значит, что все сидящие по диванам, подвалам и заграницам критиканы должны, как минимум, умолкнуть, а как максимум — признать свою ошибку и броситься её исправлять, пока не поздно. Другое дело — те левые, кто решил в условиях политической нестабильности уйти в рабочую и социальную борьбу, ведущуюся во многом параллельно с борьбой сугубо политической. Налаживание связей между ними и Опировцами — дело крайне сложное, особенно памятуя прошлые обиды, но критически необходимое для выживания всего левого движения на Украине. Впрочем, представительница «Автономного Опира» во Львове рассказала автору, что их движение сотрудничает с целым рядом всеукраинских профсоюзов, включая и «Захiст Праци».
Здесь уже не мешает вспомнить пример Туниса, где левые политические партии и профсоюзы смогли одолеть в долгой политической борьбе исламистское правительство и принудить его к капитуляции. И если профсоюзники были самые что ни на есть боевые и ортодоксальные, то о тунисских левых такое едва ли можно было сказать. В частности, убитый исламистами Мохаммед Брахми был вовсе не «правоверным» марксистом, а лидером Народного Движения, идеологию которого правильнее всего описать как левый панарабизм. В Египте подобную нишу занимают левые насеристы, в Латинской Америке — левые перонисты и сторонники покойного Уго Чавеса, в России — нацболы, а на Украине, судя по всему, — «Автономный Опир».
Такие вот неправильные левые оказываются в авангарде движения. Следуя логике современных Винни-Пухов, можно предположить, что это неправильные пчёлы и дают они неправильный мёд. И едят этот мёд неправильные люди. В этой по-детски наивной позиции есть своя правда: на сегодняшний день мы имеем дело не со стройными батальонами пролетариата, а с огромной деклассированной — и потому неизбежно мелкобуржуазной — массой. Ей ещё только предстоит стать классом — политической силой, спаянной крепкими связями солидарности. Пока же до этого довольно далеко, и нет ничего странного в том, что их ведут за собой «неправильные» левые — в любом случае это лучше, чем если бы движение масс возглавили совершенно «правильные» правые.
Товарищ Михаил Пулин из «Другой России», помнится, говорил, что мы сейчас находимся в ситуации, прямо противоположной той, что сложилась в начале 1930-х гг. в Германии. Тогда НСДАП, сама всё больше смещаясь вправо, утягивала за собой разного рода левопопулистские группы, известные под общим названием «Фёлькише бевегунг». Имела ли тогда КПГ возможность обернуть этот процесс вспять — вопрос отдельный, но сейчас нас волнует другое. Объективные закономерности развития капитализма делают невозможным для буржуазных сил тот маневр, который они осуществили в 30-е годы прошлого века. В большинстве стран, включая и Россию, национальный капитал если и сохранился, то настолько ослаб, что перестал играть роль как самостоятельная экономическая и, следовательно, политическая сила. Более того, правая оппозиция везде выступает именно как выразительница интересов транснационального капитала, причём даже более радикальная, чем сам правящий режим. Различие в данном случае, в основном, чисто поколенческое — если чиновники из лагеря Януковича, Бен Али или Мубарака имеют довольно сильный патерналистский бэкграунд, то их оппоненты являются уже настоящими неолибералами без страха и упрёка, что и успели почувствовать на себе народы Египта и Туниса. И об этом же предупреждает народ братской Украины в своей недавней статье Василий Колташов. Резюмируя сказанное выше, у правой оппозиции нет ни ресурсов, ни желания быть популистами не только на словах, но и на деле.
Соответственно, даже при очень низкой политической зрелости протестующих масс интересы последних довольно быстро вступают в противоречие с интересами вождей оппозиции. В таком случае левые силы, обычно немногочисленные, могут сыграть как положительную, так и отрицательную роль. Если левые удовлетворятся ролью левого крыла «общегражданского движения», это лишь стабилизирует шаткое положение правых вождей. Так, к примеру, вели себя многие российские левые во время Болотных протестов. И ровно так же, не моргнув глазом, вчерашние симпатизанты Навального из левой среды поддерживают Тягнибока, Яценюка и Кличко. То же, что сейчас делают товарищи из «Автономного Опира» и «Социального Опира», и есть второй вариант — радикализовать социальную и политическую повестку и посеять семена классовой вражды между буржуазными вождями оппозиции и рядовыми протестующими.
В гораздо более мирной форме по этому пути попробовали пойти и российские левые, начиная с выборов мэра Москвы. В эту же стратегию вписывается и запланированный на 15 февраля марш против приватизации, истинная цель которого — консолидировать левые, профсоюзные и социальные движения, а также расширить их общую членскую базу. Если кампания по борьбе с «Приватизацией 2.0» удастся, то левые смогут заявить о себе как самостоятельная сила, отличная и от либералов, и от охранителей, тем более, что обе эти группировки уже практически слились в одну. Пока же этого не произойдёт, обычные граждане так и будут зажаты в тиски бинарного политического мышления, навязанного им буржуазными СМИ. Гордиев узел противоречий между Майданом и Януковичем, между Путиным и «Белоленточной» оппозицией, между либералами и охранителями, завязавшийся в голове у обывателя, нельзя развязать мудрёными словами о грядущей Революции. Его можно лишь разрубить волевым действием, требующим от нас решительности, сплочённости и готовности рисковать. Все эти качества, безусловно, пригодятся левым в грядущие тяжёлые времена эпохи неправильных революций.
