Быть либералом в нашу кризисную эпоху очень сложно, причём не только в России. Более того, можно смело утверждать, что в грядущей борьбе за власть собственно либералы окажутся не у дел и будут ассимилированы двумя основными борющимися силами: правыми — националистами, консерваторами, нацистами всех мастей, и левыми — политкорректными, и не очень. То, что либералы верховодят протестным движением в России, можно отнести скорее к его слабости и незрелости, чем к базовым политическим предпочтениям наших граждан. По крайней мере, если верить опросам Левада-центра, более половины наших сограждан имеют левые политические симпатии, причём, увы, с немалым консервативным уклоном.
Было бы глупо считать это просто ностальгией по СССР, тем более, что многие из опрошенных его в сколько-нибудь сознательном возрасте не застали. Впрочем, за неимением другого яркого политического образа, многие из них клюют на идею «возрождения» СССР в его консервативной ипостаси. Отсюда популярность Кургиняна и прочих проектов типа СССР 2.0. Ситуация, безусловно, изменится, но только тогда, когда всё большее число людей приобретёт опыт и вкус к самоорганизации и солидарному действию. Причём для этого достаточно, чтобы сформировалось довольно весомая прослойка активного населения, своей каждодневной деятельностью подающая пример всем остальным.
Тем не менее, сейчас деятельность небольшой политизированной прослойки российского населения носит скорее имитационный характер. И здесь либерализм оказывается очень кстати. Лидеры либеральной оппозиции не так уж одиноки в своём желании «всё изменить, ничего не меняя». В конце концов, любое настоящее изменение требует, как минимум, чёткого понимания своих интересов и принятия на себя ответственности за свои действия. Современное городское общество крайне атомизированно, и в нем сегодня личная ответственность является стрессирующим, можно сказать, даже травмирующим фактором. В такой обстановке люди часто склонны цепляться за каких угодно авторитарных лидеров, считая априори невозможным любое демократически организованное действие. Либеральная оппозиция как конгломерат медийных фигур, политических и правозащитных организаций, а также СМИ приобретает в таком случае роль сервисной службы, к услугам которой прибегает недовольный ситуацией в стране, но часто не готовый к самостоятельному действию оппозиционно настроенный гражданин. Последнего в данном случае не очень волнует, какого цвета кошка – главное, чтобы она ловила мышей, то есть думала и организовывала протест за него, избавляя «хомячка» от таких неприятных для него вещей как самостоятельность и ответственность.
Тем не менее, рано или поздно перед любым мало-мальски политизированным человеком встаёт выбор: быть ему «хомячком» или сознательно действующим активистом. Вопрос здесь заключается не столько в лозунгах и требованиях, сколько в самом методе политического действия. Модель «хомячка» — это пассивное потребительство, воспроизводящееся с невротическим постоянством. Отсюда, в числе прочего, и та агрессивность, с которой хомячок защищает своего лидера от любой, даже конструктивной критики. Перефразируя слова Навального, «За своего лидера мы перегрызём горло любым скотам!» И сами, впрочем, останемся скотами. – При всей кричащей агрессивности, «хомячок» крайне не заинтересован в действительном исчезновении объекта его политической ненависти. Впрочем, бесконечно оставаться в такой постоянно невротизирующей ситуации человек не может, тем более, что стрессов в нашей жизни хватает и без того. Выхода, как всегда, два: или окунуться дальше в глубину политической шизофрении, стать очередным фриком, вопящим на стогнах очередные сверхидеи, или заняться, наконец, осмысленной политической практикой.
Активист тем и отличается от «хомячка», что думает и действует самостоятельно, исходя их собственных интересов. Другое дело, что рационально понятый личный интерес оказывается чаще всего сводимым к интересу коллективному. Меньшая степень невротизации делает такого человека гораздо более уравновешенным и, что называется, договороспособным. Последнее свойство часто расценивается разного рода маргинальными политическими фриками как оппортунизм. По иронии судьбы, последние, несмотря на постоянные мантры о своей последовательности и непримиримости, в силу эмоциональной возбудимости и неспособности к грамотному политическому анализу, сами того не желая, впадают в такой оппортунизм, что аж диву даёшься.
Митинг за Навального, или, как его вульгарно назвали пиарщики, «народный сход» показал описанные выше проблемы во всей красе. Основная масса пришедших людей вела себя, как на классическом «путинге» — крайне пассивно и необщительно. Как отмечали очевидцы, круг общения между участниками не превышал трёх человек. Подозрительно однообразно звучал мотив пришедших на митинг: «стыдно было дома сидеть». Всё-таки, с первых болотных митингов прошло не так уж мало времени, и у большинства людей появились какие-никакие, но собственные слова для того, чтобы описать причины своей политической активности.
На этом фоне ещё более комично смотрелись попытки пришедших левых активистов разогреть толпу. Не знаю, на что надеялись товарищи из КРИ и Левого Фронта, но увидеть революционную силу в толпе «хомячков» мог только политически очень близорукий человек. Вне зависимости от их собственных желаний и мотивов, левые смотрелись, выражаясь словами Виктора Пелевина «как клоуны у пидарасов». Результат был закономерно провальным — на странице КРИ ВКонтакте активисты с грустью докладывали о том, что революционизировать массы не удаётся. Что ж, с таким же успехом можно энтрироваться в митинги ЛДПР или Молодой Гвардии. Главное только успеть сбежать до того, как начнётся раздача денег участникам. Так или иначе, жалкие мгновения эйфории от свободы едва ли стоили всего этого позора.
Конечно, всё сказанное выше можно было бы считать домыслами, порождёнными моим негативным отношением к либералам и определённому сегменту левого движения, если бы не одно но. Утром 20 июля из Кирова в Москву приехал освобождённый из СИЗО Алексей Навальный. Посадка и освобождение Навального оказались всего лишь эпизодом борьбы кремлёвских либералов и силовиков, которая всё более выходит на поверхность. Как грубо описал эту историю товарищ Дима Макаренко из Левого Фронта: «С утра прокурору Сергею Богданову из Кремля позвонили силовики и сказали сажать на пять лет. А вечером, когда тот уже успел напиться, празднуя успешное окончание дела, из Кремля же позвонили либералы и приказали выпускать». Надо сказать, что ИГСО уже давно пытается обратить внимание своихсоюзников по левому движению на факт раскола элит. К сожалению, он очевиден далеко не для всех наших товарищей. Это вполне можно понять — для многих из них доказательством консолидации правящего класса является та последовательность и жестокость, с которой ведутся политические репрессии против левых активистов. Отсюда же и наивная вера в то, что если удастся «добиться» освобождения Навального или Ходорковского, то затем можно будет освободить и своих людей.
Многие «узники Болотной», надо сказать, не разделяют этого заблуждения. В частности, мне удалось списаться с Дмитрием Рукавишниковым, ожидающим суда в СИЗО «Водник». Конечно, посадка Навального тоже серьёзно испугала его — «Что касается власти, то она действует достаточно уверенно, — об этом говорит реальный срок Навальному. Россия скатывается в террор». Тем не менее, Дмитрий, при всех его ограниченных возможностях, ясно видит то, чего не видят многие его товарищи, оставшиеся на свободе: «Люди устали от всего и превратились в овощи. Надо всеми силами попытаться разбудить их — и не лозунгами и митингами, а конкретным опытом самоорганизации, солидарного действия. Иначе — и мне сидеть, и вам сидеть, и России — не будет». Отмечу лишь, что такая самоорганизация требует воспитания самостоятельности и ответственности, а вовсе не бараньей покорности тем проходимцам, которые у нас правят бал в оппозиционной среде. В этом плане потакание левых либеральным болотным лидерам является стратегической ошибкой. Причём ошибкой закономерной и от этого ещё более страшной.
Но, как говорят французы, вернёмся к нашим баранам. То бишь, либералам. Призрачность их претензий к нынешней власти становится особенно очевидной на примере ситуации вокруг Академии наук. Как выяснилось, в разработке Ливановского проекта реформы РАН принимал участие не кто иной, как Михаил Гельфанд. Тот самый безумный бородатый дядька в старых кедах и поношенном свитере, который вещал перед колонной ВУЗов 12 июня 2012 прошлого года о преимуществах хорошего платного образования, за что и был совершенно справедливо освистан. Мне как непосредственному участнику тех событий и в голову бы не пришло, что такой человек может быть вхож во властные круги. Тем не менее, учёный-биолог Михаил Гельфанд является членом общественного совета при Минобрнауки и одним из авторов скандального законопроекта Ливанова. И вот, 18 июля в «Аргументах и Фактах» было опубликовано интервью с Гельфандом, который осторожно, обходя острые углы, но критикует законопроект, к которому сам же и приложил руку. Увы, Михаилу Гельфанду уже не отмыться от своей геростратовой славы — ведь именно он был соавтором статьи Ливанова «Верните действенность науке», ставшей основой для уже принятого во втором чтении законопроекта. Остаётся только поразиться умению господина Гельфанда услужить и нашим, и вашим — ходить на «болотные митинги» и, по выражению участников форума inoforum.ru, «работать литературным негром у Ливанова». Что характерно, к Гельфанду присоединился и бежавший во Францию либеральный гуру Сергей Гуриев: Le Monde опубликовала его статью с критикой реформы РАН, в которой буквально воспроизводится реакция на реформу самой умеренной части академического сообщества.
Что ж, либерализма в политике наших властей становится всё больше, чему не мешают даже слова о необходимости государственного регулирования. Кремль действительно услышал «Болотную», но только то, что хотел слышать: «нужно меньше патернализма и больше неолиберальных реформ». Либералы из «болотной оппозиции» одержали пиррову победу, обуздав и демобилизовав левые, по сути, массы протестующих. И если в арабских странах изрядно подмочившие свою репутацию либералы могут ещё, апеллируя к западным светским ценностям, побороться за место под солнцем, то в России оппозиционные либералы в самое ближайшее время сойдут с политической сцены как самостоятельная политическая сила. Впрочем, власти вполне могут пригодиться ретивые и идейные сторонники либеральных реформ, особенно если учесть настроения среднего звена российской бюрократии, время от времени тихо саботирующего инициативы правительства. Тем легче и для наших либералов — в кои-то веки больше не придётся разрываться на две части в попытке усидеть на двух стульях. Что же касается левых, то некогда оправданный тактический союз с оппозиционными либералами уже довольно давно стал анахронизмом, и теперь может восприниматься только как проявление оппортунизма.
