Заявления председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерея Всеволода Чаплина о женщинах, своим внешним видом провоцирующих насильников, и о необходимости введения «дресс-кода» для россиян стали очередной чертой в отношениях церкви и общества. Церковные иерархи уже не могут сделать шаг назад, утверждая, что обращались только к верующим. Невоцерковленные граждане начинают опасаться, что желание церкви вмешиваться в их частную жизнь – не пустой звук. А активные критики РПЦ уже видят, как государство с помощью Патриархии достроит вертикаль власти до каждого накрашенного лица или короткой юбки. Призрак графа Уварова с его «Православием. Самодержавием. Народностью» бродит по просторам масс-медиа. Желание РПЦ расширить свое влияние, а государственных мужей – ей в этом поспособствовать, попутно извлекая «вертикальные дивиденды», – ни для кого не секрет. Интереснее в связи с «модным приговором» от Всеволода Чаплина обсудить другое: действительно ли церковные иерархи и чиновники добьются именно того, чего хотели? Или их надежды обернуться в свою противоположность?
Православие. Дресс-код. Ксения Собчак
В истории с «дресс-кодом от Чаплина» все предсказуемо. Идею уже поддерживают мусульманские религиозные деятели и скептически оценивают иудейские. Двумя руками за голосует Михаил Веллер и осуждает Мария Арбатова. Сюрприз преподнесла только депутат-«единоросс» и профессиональная феминистка Екатерина Лахова, «во многом согласившаяся» с Чаплиным. Со стороны РПЦ тоже ничего нового. Или кто-то ожидал, что Патриархия выступит за короткие юбки, оголенные животы и максимум макияжа?По поводу «провоцирования изнасилований» самой женщиной («Если она носит мини-юбку, она может спровоцировать не только кавказца, но и русского», – заявил протоирей 17 декабря 2010 года) – позиция столь же предсказуемая, сколь и легко опровергаемая. По этой же логике жертвы педофилов сами виноваты, что вышли гулять на улицу на виду у взрослых дядей, а жертва ограбления – что носит при себе кошелек.
Тут есть забавная деталь. Тот же Всеволод Чаплин, который месяц назад рассуждал о «моральном и аморальном» в поведении молодежи, полгода назад с жаром приглашал посетить Всемирный Русский народный собор Ксению Собчак. Интересным было и обоснование – борьба за нравственные ценности у Ксении придет с возрастом, ведь уже то, что у нее и ей подобных есть правые экономические убеждения – совсем неплохо («не теряя своих правых экономических убеждений, они приобретут правые политические убеждения и правые нравственные убеждения. И вот тогда у нас появится настоящий правый слой, очищенный от левого революционного угара 90-х годов», – передает слова протоиерея РИА «Новости»). Неужели экономика для отдельных религиозных деятелей важнее пресловутых «морали и нравственности»? Значит, какая-нибудь условная «Маша» с ул. Ленина, 5 за появление в публичном месте в короткой юбке должна подвергнуться обструкции, а условная «Ксюша с Рублевки» после множества весьма откровенных фотосессий и насмешливых высказываний о консервативных ценностях – сидеть среди «цвета православной общественности»? Собственно, ничего преступного и в фотосессиях нет. Но получается, что главное – вовсе не «мораль», а «Рублевка». Недалеко до родившегося совсем не в христианстве подхода: «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку».
Какая ирония истории! У знаменитой христианской традиции для женщин входить в церковь с покрытой головой есть несколько объяснений. Свои аргументы есть не только у богословов, но и у историков. Некоторые из них отмечают, что в Древнем Риме голову покрывали знатные свободные женщины, а не покрывали – рабыни. Кстати, в случае нападения на женщину с непокрытой головой преступник мог оправдываться, что не знал о ее свободном статусе. В раннехристианской общине, где еще господствовали идеалы равенства, аристократка и рабыня имели равный статус. Видимо, отдельные современные православные пропагандисты в этом вопросе «продвинуты» больше, чем те, кто стоял у истоков христианства.
Но дело даже не этом. Выражаясь церковными метафорами, иерархи, собирающиеся с помощью введения «дресс-кодов» расширить свое влияние, и государственные мужи, которые из такого влияния хотят сделать еще одну «опору для вертикали», занимаются самообманом. «Религиозные дресс-коды» могут эффективно действовать только там, где их существование опирается на широкий общественный контроль и в конечном счете имеет социально-экономические основания. Чаще сего этим отличаются доиндустриальные или только вошедшие в индустриальный этап развития общества, где еще не исчезла традиционная структура. Почему в иранской глубинке все исламские нормы (в том числе требования к внешнему виду) выполняются, а в крупных городах молодежь уже пытается их переступать, так что для борьбы с этим требуются усилия специальных подразделений полиции? Почему в ряде республик Северного Кавказа местные «дресс-коды» вызывают осуждение разве что правозащитников, но в экономически более развитых Казани или Уфе, наоборот, можно встретить выпуски местных исламских газет, на страницах которых покрывающие голову женщины жалуются на непонимание мужа, подруг и сослуживцев? Вот здесь ответ как раз в социально-экономической сфере – и он очевиден.
Предположим теоретически, что власти взялись вводить некий разработанный в Патриархии «дресс-код» всерьез. Это не прибавит популярности ни властям, ни церкви. Никакой «революции» от этого, конечно же, не произойдет – такое решение просто стали бы саботировать все, включая исполнителей. В действительности же и этого наверняка не будет. Единичные особо ретивые ректоры вузов, директора школ и т.д. попытаются ввести у себя подобный дресс-код или даже «обогнать церковный паровоз» и придумать его сами. Впрочем, такие начальственные персоны наверняка что-то подобное уже ввели. Собственно, какие там «дресс-коды», если некоторые православные пропагандисты не решили, что они хотят больше: с оголенными животами бороться или «быть ближе» к потенциальной пастве и Ксению Собчак на щит подымать.
Немного о газе и не только о юбках
Примерно то же самое мы видим и в сфере участия РПЦ в международной политике. В Кремле явно надеялись использовать возможности Московской Патриархии для осуществления своих внешнеполитических проектов. Недаром и сближению РПЦ с Русской православной церковью за рубежом столько усилий именно в дипломатических кругах было предпринято. А еще несколько лет назад в российских СМИ можно было прочитать, что Владимир Путин именно благодаря этому событию «вписал себя в историю». Заметим, это сказано именно о тогдашнем президенте, а не о патриархе. Собственно, надежды российских властей на внешнеполитические возможности Московской Патриархии отнюдь не беспочвенны. Можно, например, использовать посреднические возможности РПЦ (предыдущий Патриарх, сам начинавший свою карьеру в Латвии, в определенный момент выступал фактическим посредником в налаживании отношений прибалтийской республики с Москвой). Вполне возможно – ее пропагандистские возможности в ряде стран СНГ. Вспомним визит Патриарха Кирилла в Украину в 2009 году. Москва тогда предпочла не вмешиваться в президентскую предвыборную кампанию в лоб, ведя переговоры сразу с несколькими кандидатами, но наибольшую выгоду из визита извлек именно Виктор Янукович. А летом 2010 года проявил активность Патриарший Совет «Экономика и этика», в который входят высокопоставленные деятели России и Украины, от Виктора Януковича и Николая Азарова до видных «единороссов» Олега Морозова и Андрея Воробьева. Им был подготовлен документ, фактически оказывавший идеологическую поддержку развитию Таможенного союза. Кстати, председатель Совета – все тот же Всеволод Чаплин.
Другое дело, что церковные внешнеполитические возможности оказались небезграничны. Приходы Московской Патриархии, действующие в странах СНГ, и местные православные иерархи часто оказываются в большей зависимости от местных элит, чем от Москвы. Вспомним обращение, подписанное Всеволодом Чаплиным, направленное в марте 2010 года на имя главы Совета директоров «Газпрома» Виктора Зубкова. Там содержалось ходатайство за предприятия украинской химической промышленности, дабы они могли закупать газ напрямую у российского газового гиганта по более низким ценам, так как «оказывают существенную поддержку украинской православной церкви». Или случаи, когда интересам церковной дипломатии отдавалось предпочтение перед общей линией внешней политики государства. Вспомним решение Московской Патриархии не подвергать сомнению вхождение Южной Осетии и Абхазии в «каноническую территорию» Грузинской православной церкви.
Видимо, то же самое можно сказать и о надеждах части высших чиновников использовать церковь в политике внутренней – неизвестно, кто же получит большую выгоду от такого симбиоза: РПЦ или государство. Недаром в ряде стран, где определенная религия признана государственной, и контроль государства над церковью куда как плотнее. Так, ст. 3 Конституции современной Греции признает «господствующей» религию «Восточно-Православной Церкви Христовой», но при этом митрополиты Элладской Православной Церкви назначаются правительством, а избрание ее предстоятеля, Архиепископа Афинского и всей Эллады, должно быть утверждено президентом страны.
Правда, и возможности роста влияния церкви на частную жизнь граждан имеют свои пределы. Пока только лишь обсуждение «инициативы Чаплина» стало модной темой, но отнюдь не сама инициатива – приговором моде на короткие юбки. Вся эта история сейчас говорит только об одном: благодаря подобным заявлениям Всеволод Чаплин может постоянно присутствовать в информационном поле. Для чего? Кто-то скажет, что «тактика церкви становится наступательной». А кто-то будет искать и другую подоплеку. Вот, о коротких юбках все говорят уже больше месяца, а о поправках к Закону «Об образовании», представленных рабочей группой во главе с тем же Чаплиным, почти никто. А они предполагают, среди прочего, согласование учебников и преподавателей по «конфессионально ориентированным учебным курсам» в школе с «центральной религиозной организацией». Учитывая, что, например, у мусульман таких «центральных организаций» несколько, поправки эти, если будут внесены официально и приняты, выгодны больше всего самой РПЦ. Для которой это будет первый настоящий шаг к прямому влиянию на процесс преподавания в светской средней школе. А вы говорите, юбки…