Термином «капитализм» принято обозначать американскую экономическую систему, для которой характерны различные способы государственного вмешательства, варьирующиеся от субсидий творческих инноваций до страховой политики в отношении банков, «слишком большой, чтобы рухнуть».
Данная система сейчас высоко монополизирована, а в тенденции она будет ограничивать степень использования рынка, что уже прослеживается: как сообщает Роберт В. Макчесни в своей новой книге[1], за последние 20 лет доля прибыли 200 крупнейших предприятий резко возросла.
«Капитализм» — это термин, широко используемый в наши дни и при описании систем, в которых нет никаких капиталистов. В частности, речь идет о конгломерате Мондрагон, который принадлежит рабочим из баскского региона Испании, или о предприятиях, которые расширяются (и зачастую не без консервативной поддержки) в северном Огайо и также принадлежат рабочим. Оба случая обсуждены в важной работе Гара Альперовица.
Некоторые могли бы даже использовать термин «капитализм» для обозначения индустриальной демократии, некогда поддерживаемой Джоном Дьюи, ведущим социальным философом позднего 19 века и начала 20 столетия.
Дьюи требовал от рабочих быть «хозяевами своей собственной индустриальной судьбы»; он также требовал публичного контроля над всеми общественными институтами, что подразумевало контроль над средствами производства, разменом денег, рекламой, транспортными и коммуникационными средствами. Без всего этого, как утверждал Дьюи, политика останется «тенью, отброшенной на общество большим бизнесом».
Усеченную демократию, которую порицал Дьюи, окончательно подорвали за последние годы. Теперь правительственное регулирование сконцентрировано главным образом на поддержании тех, чье состояние отражено на вершине шкалы доходности. В то же самое время подавляющее социальное большинство, пребывающее по меркам шкалы «глубоко внизу», фактически лишено каких бы то ни было льгот и привилегий. Текущая политико-экономическая система является формой плутократии, решительно отклоняющейся от демократии, если под последней понимать совокупность политических действий, которые в значительной мере определяются общественной волей.
На протяжении многих лет возникали серьезные дебаты о том, совместим ли капитализм с демократией. Если придерживаться реально существующей капиталистической демократии (сокращенно: РСКД), ответ будет таким: они в корне несовместимы.
Мне кажется маловероятным, что цивилизация сумеет пережить РСКД и резко ослабленную демократию. Однако могла бы ныне функционирующая демократия существенно повлиять на что-либо?
Давайте учитывать наиболее критическую текущую проблему, которая стоит перед цивилизацией: экологическую катастрофу. На этот счет реальные политические установки и общественные отношения резко расходятся, что является обычным делом для РСКД. Природа такого расхождения исследована в нескольких статьях последнего выпуска «Дедала»[2], журнала Американской академии искусств и наук.
Исследователь Келли Симз Галлахер делает вывод, что «сто девять стран приняли некоторый политический курс в отношении возобновляемых источников энергии, и 118 стран поставили конкретные цели в этой связи. Напротив, Соединенные Штаты не утвердили на национальном уровне последовательного и устойчивого набора установок для стимуляции использования возобновляемых источников энергии».
Это не общественное мнение выводит американскую политику за пределы международного спектра. Как раз наоборот. Общественное мнение намного ближе к глобальной норме, чем то, что отражает политика американского правительства, и намного более склонно к действиям, необходимым для противостояния возможному экологическому бедствию, которое было спрогнозировано на солидной научной основе. И бедствие это не за горами; вредоносное воздействие на жизни наших внуков — это более чем вероятно.
Джон А. Кросник и Бо Макиннис сообщают в «Дедале», что «подавляющее большинство одобрило шаги федерального правительства в направлении снижения выбросов парникового газа, выделяемого энергоносителями во время генерации электричества. В 2006 г. 86 % респондентов одобрили введение налоговых льгот для использования менее вредных энергоносителей. В том же году 87 % респондентов одобрили введение налоговых льгот в отношении энергоносителей, которые производят электричество преимущественно из воды, ветра или солнечного света. Аналогичное процентное соотношение сохранялось между 2006 г. и 2010 г., а затем несколько уменьшилось».
На общественность влияет научное знание, и этот факт глубоко беспокоит тех, кто контролирует американскую экономику и государственную политику.
Актуальной иллюстрацией их беспокойства является «Постановление об улучшении экологической грамотности»[3]. Последнее было предложено легислатурам штатов со стороны Американского законодательного совета[4], являющегося корпоративно финансируемым лобби, представители которого проектируют законы в соответствии с нуждами корпоративного сектора и собственников сверхвысоких богатств.
Американский законодательный совет предписывает начальному и среднему образованию «сбалансированное обучение» науке о климате. «Сбалансированное обучение» — кодовая фраза, фактически отсылающая к обучению, в рамках которого отрицается наличие реальных климатических изменений и тем самым «уравновешивается» мейнстримная наука о климате. Аналогичную ситуацию мы видим в случае креационистского «сбалансированного обучения», пропагандируемого с целью обучать «науке создания» в государственных школах. Законы, основанные на моделях Американского законодательного совета, уже введены в нескольких штатах.
Разумеется, все это переодето в риторику об обучении критическому мышлению, и последнее само по себе является прекрасной идеей, спору нет. Однако легче продумать не пути решения проблемы, угрожающей нашему выживанию, а введение уроков, целесообразных с точки зрения корпоративных выгод.
Медийные сообщения обычно отражают противоречия между сторонами, имеющими принципиально противоположные взгляды на изменение климата.
С одной стороны — подавляющее большинство ученых, крупнейшие национальные академии наук, профессиональные научные журналы и Межправительственная группа экспертов по изменению климата. Они соглашаются с тем, что глобальное потепление действительно имеет место, что определяющую роль при этом играет человеческий фактор, что ситуация серьезна и, возможно, безнадежна, что очень скоро (вероятно, в течение десятилетий) мир может достигнуть переломной точки, в которой изменение климата резко усугубится и станет необратимым, приведя тем самым к критическим социальным и экономическим последствиям. Такого рода согласие по столь сложным вопросам встречается редко.
С другой стороны — скептики, в том числе несколько уважаемых ученых, для которых многое остается неизвестным. На их взгляд, реальность могла бы быть еще хуже, более того, практическое положение дел может оказаться лучше теоретического.
В натянутом споре не участвует намного более многочисленная группа скептиков: авторитетные климатологи, рассматривающие регулярные отчеты Межправительственной группы экспертов по изменению климата в качестве чересчур консервативных. И, к сожалению, такие ученые неоднократно оказывались правыми.
По всей видимости, пропагандистская кампания имела некоторый эффект воздействия на американское общественное мнение, более скептичное, чем мнение сторонников глобальной повестки дня по изменению климата. Однако такой эффект не достаточен для того, чтобы удовлетворить управляющих. Возможно, именно поэтому секторы корпоративного мира наступают на систему образования. Таким образом пытаются противостоять опасной общественной тенденции: принимать к сведению заключения научных исследований.
Несколько недель назад на встрече с Республиканским национальным комитетом губернатор Луизианы Бобби Джиндал донес до руководства предостерегающие слова: «Мы должны перестать быть бестолковой партией… Мы должны перестать оскорблять интеллект избирателей».
Внутри РСКД принципиально то, что мы, не вводясь в заблуждение наукой и рациональностью, становимся бестолковой нацией в интересах краткосрочных выгод управляющих экономической и политической системы, а потом проклинаем последствия этого.
Соответствующие политические ориентации глубоко укоренены в доктринах рыночных фундаменталистов, проповедуемых внутри РСКД. Впрочем, соблюдаются они выборочным способом — так, чтобы поддерживать сильное государство, которое обслуживает субъектов богатства и власти.
Официальные доктрины страдают от ряда легкоузнаваемых проявлений «рыночной неэффективности», среди которых выделяется неспособность учитывать последствия, оказываемые на остальных субъектов рыночных сделок. Между тем, последствия этих «внешних эффектов» могут оказаться существенными. Подходящей иллюстрацией является текущий финансовый кризис. На его фоне недоучет «внешних эффектов» прослеживается и на примере крупнейших финансовых банков, и на примере инвестиционных фирм, игнорирующих во время заключения рискованных сделок «системный риск» (возможность коллапса целой системы).
Экологическая катастрофа намного более серьезна: в данном случае игнорирование внешнего эффекта угрожает жизни человеческого рода. И нет такого места, куда можно было бы смиренно убежать с целью спастись.
В будущем (если оно наступит) историки оглянутся на любопытное зрелище, формирующееся в начале 21 века: впервые в истории человечества люди сталкиваются с выразительной перспективой сурового бедствия, являющегося результатом их действий, — действий, которые разрушают надежды на пристойное выживание.
Историки заметят, что самая богатая и самая сильная страна в истории, страна, которая пользуется несравненными преимуществами, стремится усугубить вероятное бедствие. Усилия для сохранения условий, в которых наши ближайшие потомки могли бы иметь приличную жизнь, имеют значение для так называемых «примитивных» сообществ: индейских, племенных, коренных, аборигенных.
Страны с крупным и влиятельным коренным населением являются лидерами в стремлении сохранить планету. Страны, которые довели коренное население до вымирания или экстремальной маргинализации, мчатся навстречу уничтожению.
Поэтому Эквадор, с его крупным коренным населением, просит помощи у богатых стран, фактически добиваясь позволения держать собственные запасы нефти под землей — там, где они должны быть.
Тем временем США и Канада стремятся сжечь ископаемое топливо (включая чрезвычайно опасные канадские битуминозные пески), причем стремятся сделать это настолько быстро и комплексно, насколько возможно. При этом они приветствуют чудеса (главным образом бессмысленные) эры энергетической независимости, не утруждая себя представлениями о том, на что будет походить мир вследствие сумасбродной приверженности саморазрушению.
Картина такова, что позволяет сделать следующий вывод: во всем мире коренные народы изо всех сил пытаются защитить то, что они иногда называют «правами природы», в то время как цивилизованные и продвинутые насмехаются над такой глупостью.
Данная ситуация является точной противоположностью того, что предсказал бы нам здравый рассудок. Если, конечно, мы не имеем дело с искаженной формой разума, который просачивается через фильтр РСКД.
[1] Имеется в виду книга Digital Disconnect: How Capitalism Is Turning the Internet Against Democracy.
[2] В оригинале: Daedalus.
[3] The «Environmental Literacy Improvement Act» (англ.)
[4] The American Legislative Exchange Council (англ.)
