Гендер определяется не столько полом, сколько общественной привычкой, традициями и паттернами социальной психологии. © stellinacreations.blogspot.ru
Основное содержание государственной идеологии может быть выражено далеко не только в одних лишь «национальных планах», речах высоких начальников и многочисленных творениях казенных спичрайтеров. Иногда возможно, что называется, идти «от противного», подражая многочисленным приверженцам апофатического богословия, описывающих мистические сущности путём исключения любых приписываемых им качеств. Ввиду того, что идеология современных государств, как правило, не содержит в себе ничего потустороннего, её негативное определение можно вывести из явлений и процессов, в борьбе против которых она призывает объединяться.
Так, США противопоставляют себя мировому терроризму и различным «душителям свобод», КНДР — империализму уже самих США, ряд африканских государств — наследию времён колониализма и апартеида, Азербайджан — заговору влиятельного мирового армянства, и так далее. Стан же российских врагов за последние десятилетия значительно изменился: если в период СССР там можно было найти «американскую военщину», мировой империализм и угнетателей трудящихся всех мастей, то теперь их место заняли не желающие отдавать почести различным религиозным традициям, ниспровергатели догматов о непогрешимости начальства, небольшие прибалтийские государства и, конечно, гомосексуалисты. Любую информацию насчёт последних охранительные (почти всегда — государственные) СМИ особенно любят смаковать и, прихрюкивая, обсасывать. Что ж, для современной России даже иностранные панк-группы являются, вероятно, слишком опасным противником.
Не дающая покоя «заступникам морали» гей-тема в их, заступников, выступлениях, как гангрена, распространяется на всё тело западного (в культурном смысле) общества. Рисуемые картины могут вызвать оторопь и у вполне культурного обывателя — ведь в них с чувством описывается, как на манер безумного доктора Моро, западные правительства ставят над беззащитными людьми свои зловещие опыты: стремятся уничтожить понятие «пола», посредством системы образования прививают детям тягу к «содомским утехам», а всех протестующих жестоко подавляют силами полиции. И это ещё не говоря о знаменитых «костюмах Путина»!
Отдавая должное гротеску кремлёвских вещателей, надо признать, что на ненавистном Западе действительно происходят некоторые трансформации в половых вопросах, а традиционные максимы типа «Баба — сиди дома, мужик — иди на войну!» становятся всё менее привлекательными. Тем не менее, всё это не является каким-то чуждым естественному развитию экспериментом, а, напротив, представляет вполне закономерный его, общественного развития, этап. Впрочем, не понимая основ теории, единственным аналогом, приходящим на ум, при взгляде на мальчика с куклами на страницах торгового каталога, действительно, становится «хирургическое вмешательство» в восприятие пола и морали.
Истоком непонимания происходящего не только бюджетными патриотами, но и многими слоями населения, является игнорирование социального значения пола. Кратко говоря, есть два понятия: 1) пол (sex), определяемый вполне осязаемыми половыми признаками; и 2) гендер (gender), т.е. социальная роль, не имеющая «природных» коррелятов. Если в случае с полом никакие отрицания существования не проходят, ведь мы имеем дело с простым фактом физиологии, то с гендером ситуация иная. Широко говоря, гендер определяется не столько полом, сколько общественной привычкой, традициями и паттернами социальной психологии.
Минувший век, безусловно, расширил «гендерное окно возможностей» самым радикальным образом — из неграмотной и забитой машины по воспроизводству потомства женщина получила шанс «стать человеком», т.е. реализовать свой потенциал выбором профессии, участием в политической жизни и тому подобными способами. Впрочем, и эти, вполне невинные по нынешним временам изменения, у многих тогдашних консерваторов[i] вызывали схожие приступы ярости и негодования. К сожалению, общественная мораль зачастую не поспевает за развитием экономического базиса.
В массовом российском (и не только) сознании понятие пола до сих пор намертво сцеплено с гендером, хотя эта связь и не такая жёсткая, как была несколько столетий назад. Женщина должна быть внешне привлекательной «хранительницей очага», во всём согласной с вожаком-мужчиной. Любые амбиции в плане карьеры и творчества женщине дозволяется реализовывать лишь в «добавочное время» личного досуга. Мужчина же должен пребывать в постоянной и агрессивной схватке за лидерство, попутно решая различные социальные и политические вопросы, до которых женщин по статусу допускать не положено.
Несложно видеть, что подобный подход порождает целую массу противоречий и проблем, от которых общество регулярно страдает. С ранних лет окружённые лишь куклами и различными «декоративными» играми девушки регулярно упрекаются в любви к «цветастым тряпкам», а постоянные внушения из серии «главное — обаяние» и уроки на тему того, как эту обаятельность лучше монетизировать, оборачиваются обвинениями в ограниченности, продажности и беспринципности. Как и в случае с различными колониями и странами экономической периферии, намеренно созданная ситуация, воспроизводящая лишения и невежество, даёт почву для утверждения о «генетической неполноценности» и «природном превосходстве».
Схожим образом общественно предзаданные модели поведения вредят и мужчинам — ведь далеко не все из них склонны к участию в иерархических игрищах, демонстрации собственной доминантности и прочих заботах о статусе. Любая общественная стигматизация в такой ситуации не приносит пользы не только лично индивиду, но и обществу в целом — едва ли наличие неуверенности в себе, растущего чувства вины и прочих психологических проблем никогда не скажутся на экономической и социальной активности.
Выходом из этих устаревших и, по большому счёту, достаточно случайных поведенческих рамок, как раз и служат практики, при которых, например, подрастающим членам общества не навязываются строгие представления об их дальнейшей судьбе, а предоставляется широкий выбор на основе личных склонностей и интересов. Нет никаких серьёзных оснований полагать, что женщины не могут становиться первоклассными программистами, а мужчины — чуткими воспитателями. Конечно, сохраняется некоторая дифференциация в физически требовательной работе, но с неизбежным ростом автоматизации придёт и её конец.
В российских же условиях на пути гендерного равенства стоит несколько наборов проблем, которые можно условно обозначить как субъективно-психологические и объективно-экономические. Первые заключаются в том, что гендерная роль причудливым образом связывается с сексуальными предпочтениями, что даёт почву всевозможным утверждениям о намеренном развращении подрастающего поколения. Разумеется, никаких серьёзных фактических подтверждений эта позиция не имеет — в истории можно найти множество примеров представителей традиционно мужских, «силовых» областей деятельности, чьей доминантности и лидерству отнюдь не мешали «нетрадиционные» сексуальные предпочтения[ii].
Объективные же проблемы лежат в невысоком уровне жизни, который продолжает подвергаться атаке по всем направлениям. Иллюзия того, что какие-то прогрессивные формы общественных отношений могут не только временно появиться, но серьёзно прижиться в обществе, страдающем от банальной материальной нужды, свойственна разве что жителям немногих «экономически благополучных оазисов».
Так или иначе, долгое путешествие к полному равенству россияне будут начинать с открытия заново, казалось бы, очевидных истин ХХ века — необходимости бесплатной и медицины, всеобщего образования, доступных жилищно-коммунальных услуг. Ну, а за экономической демократией неизбежно настанет и демократизация «надстроечная», культурная — ни в каком ином порядке гуманизация никогда и не происходила.
[i] Да и не только тогдашних. Не далее, как нынешним летом группа «православных патриотов» направила президенту В.В. Путину обращение с просьбой… отменить закон, реализующий конституционную норму о гражданском равноправии женщин с мужчинами! Как нетрудно догадаться, они мотивировали это тем, что «в защите нравственности обратной дороги нет!» Нелепость ситуации особенно подчёркивает то, что среди дюжины подписантов обращения фигурируют (судя, правда, лишь по именам и окончаниям фамилий) три как бы женщины. – Прим. ред.
[ii] Вспомним хотя бы элитную военную гвардию – «Священный отряд» из 150 пар любовников – древних Фив времён их гегемонии в Элладе (IV в. до н.э.). – Прим. ред.
