Кремль. © Антон Агарков / Strana.ru
На фоне Олимпиады в Сочи, политического кризиса на Украине и ряда других менее громких событий, по данным ВЦИОМ и ФОМ, рейтинг Владимира Путина начал быстро расти. Уже к концу марта некоторые политологи заявляли, что если выборы президента пройдут в ближайшие выходные, то Путин наберет на них около 80% голосов. Вслед за ними, историки вновь вспомнили об особом пути России, социологи доказали, что свобода слова в стране является образцовой для многих западных стран, а экономисты напомнили об актуальности налаживания сотрудничества с Китаем в ущерб США и странам Евросоюза.
Все это стало основой для нового витка информационной войны, что позволило ей развернуться с новой силой и особой жестокостью — в ход пошли не только маленькие тяжелобольные дети и сексуальные меньшинства, но и спортсмены с украинцами. Определенной изюминкой политической борьбы в России стали животные из европейских зоопарков, которых едва ли не специально забивали местные специалисты, чтобы подлить масла в огонь российской политической действительности. Информационная война так увлекла россиян, что они забыли даже о заявлении Минэкономразвития и Минфина, сделанном в конце 2013 года, в котором говорилось, что на ближайшие несколько лет страна оказалась в глубоком экономическом кризисе.
Казалось бы, оппозиция должна была непременно ударить в слабое место так называемого «путинского режима», тем более что профильные министерства фактически выбросили белый флаг, но ничего подобного не произошло. Ни одна из действующих в России политических сил не осмелилась коснуться самого болезненного вопроса в современной России — экономической политики. Максимум, на что пошли всевозможные «несогласные», это раскритиковать подготовку к Олимпиаде, в частности за ее дороговизну. Но Игры оказались настолько успешными, что их вопли утонули в овациях, и даже самые скептичные эксперты признали — праздник стал возможен исключительно благодаря огромным финансовым вливаниям. На этом критика экономических результатов действующего политического режима в России завершилась.
Конечно, периодически в СМИ появляются тревожные статьи о том, что регионы вот-вот разорятся в безуспешных попытках исполнить «майские указы» президента, но их авторы не являются «борцами с режимом» или «тираноборцами». Напротив, как правило, они оказываются экспертами в своей узкой области, чьим мнением интересуются только тогда, когда ничего другого уже не остается. Естественно, что на фоне политического кризиса на Украине новость о проведенных в Магадане и Махачкале митингах в поддержку решения о воссоединении России с Крымом получила гораздо большее освещение, чем сообщения о социально-экономическом коллапсе в этих городах.
Но почему люди должны довольствоваться обсуждением спортивных достижений страны, переживаниями за судьбы сексуальных меньшинств, проблемами зарубежья и так далее, в то время как их собственная страна стоит на краю бездны и никто ничего не делает для ее спасения? Чтобы ответить на этот вопрос, предлагаю разделить политическое поле России на несколько составляющих и проанализировать роль каждой из его частей в едином пространстве.
Как не сложно догадаться, общий тон современной России задали так называемые либералы еще в конце 1980-начале 1990-х годов. Это они провели все основные социально-экономические реформы в России, зафиксировали ее новое положение на международной арене, а главное, создали ту самую политическую реальность, в которой все мы до сих пор существуем. На момент складывания современных политических систем, например, в США, Великобритании и Японии, их создатели ориентировались на стратегическое развитие своих государств. В России же генеральная линия изначально заключалась в скорейшей распродаже всего ценного имущества СССР, включая его полезные ископаемые. Последствия этого плана хорошо известны всем россиянам, но запасы СССР были настолько велики, что растащить все богатства по укромным углам в короткие сроки оказалось невозможно. Благодаря своему положению, либералам удалось сконцентрировать в своих руках большую часть приватизированных капиталов СССР, и хотя это не удержало их у руля государственной власти, с их мнением приходится считаться буквально на каждом шагу.
Прочность российской государственности оказалась недостаточно высокой, чтобы выдержать темп выкачивания капиталов, заданный политической элитой страны. В частности, чиновники стали высказывать свое недовольство тем, что олигархи, пользуясь расположением руководства страны, наращивают свои капиталы, в то время как бюрократия вынуждена принимать на себя всю критику со стороны рядовых граждан, не получая за это практически ничего. В связи с этим руководству России пришлось в оперативном порядке перестраивать политическую систему, чтобы та смогла продержаться еще какое-то время. На смену либералам, выступающим за усиление рынка и ослабление государства, пришли те, кого в современной политической системе России принято называть государственниками, силовиками и бюрократами. Теперь чиновники федерального уровня в совокупности получают порой даже больше, чем некоторые «успешные бизнесмены». Для этого олигархов пришлось подчинить государственному аппарату, ограничив их возможность принимать решения, не посоветовавшись со своими коллегами в Кремле. Конечно, это понравилось далеко не всем — гонения на всевозможных березовских, гусинских, ходорковских и прочих стали лучшим тому доказательством. Однако милые бранятся, только тешатся. Обе стороны прекрасно понимают — их открытое противостояние может привести к тому, что жертва, на теле которой они паразитируют уже более двадцати лет, очнется, и тогда мало не покажется никому. Так в России утвердилась вторая политическая сила, которая под руководством своего бессменного лидера, видимо, планирует управлять страной еще как минимум 10 лет. А чтобы россияне не переживали по поводу утраты демократических институтов власти, им периодически напоминают о либералах, которые, по официальной версии кремлевской пропаганды, поставили страну на грань уничтожения, и теперь, находясь в оппозиции, мечтают вновь захватить власть.
Еще одной важной составляющей политического пространства России является ультраправое движение. Изначально его конструировали для противостояния многочисленным левым организациям, а также для борьбы с левой идеологией, которая прочно засела в умах россиян за годы советской власти. Ультраправые сыграли важную роль в переобучении большей части подрастающего поколения, направив их социальный протест в националистическое русло. Но, как известно, массовые левые выступления 1990-х годов постепенно сошли на нет, а их лидеры оказались полностью вытеснены из политического пространства современной России, оказавшись в роли артефактов. Дальнейшей дискредитацией левых активно занялись в КПРФ, а также «системные» политологи, историки, экономисты и прочие специалисты. В стране не осталось ни одной левой организации, способной бороться за власть, вместо этого существует несколько левых кружков, которые испытывают тяжелый кадровый голод и нехватку идей. Ультраправые оказались в новой для себя реальности, где нет их основного противника 0 левых. Разумеется, они все еще занимаются профилактикой левого движения в стране 0 разжигают межнациональную вражду, поливают грязью Владимира Ленина, восхищаются Адольфом Гитлером и так далее. Но этого недостаточно, чтобы занять десятки тысяч неонацистов по всей стране, а если армия простаивает без дела, то она начинает мародерствовать, или еще хуже — пытаться предпринять свой поход на Москву.
И все же ничего подобного в России не может произойти даже в отдаленной перспективе. Своеобразным предохранителем этого служит распыление национал-социалистической идеологии по всему политическому пространству страны. Чтобы нивелировать социально-экономические противоречия и войти в доверие к согражданам, необходимо начать говорить с ними на одном языке. Использовать левую риторику по понятным причинам нельзя, в то время как национал-социализм был изобретен специально на этот случай. В современной России элементы этой идеологии активно используют все лидеры парламентских партий, а также другие официальные лица страны, в том числе члены правительства и президент, идут разговоры о создании консервативной идеологии и проведении «консервативной революции». В свою очередь оппозиционеры интерпретируют национал-социализм в выгодном для себя ключе, апеллируя к «национал-демократии» со всеми вытекающими.
В этих условиях само ультраправое движение находится посередине между оппозицией и официальной властью, попеременно выполняя политические заказы то одной, то другой стороны. Лучше всего их положение характеризует политический кризис на Украине. Когда на Майдане только начинались столкновения с правоохранительными органами, ультраправые активно поддерживали оппозиционеров, отрабатывая контракт либералов. Но как только Владимир Путин получил от Совета Федерации разрешение на использование вооруженных сил на территории Украины для защиты русскоязычного населения, все ультраправые как будто испарились.
Таким образом, политическое поле России разделено между олигархами и чиновниками, которые совместно управляют страной, а непотопляемой прослойкой между ними являются ультраправые. Тем не менее, между либералами и бюрократами все же есть противоречия, которые, правда, не приводят к открытому противостоянию — обе группы конкурируют только за количество подконтрольных себе финансовых потоков.
Наверно, так страна могла бы просуществовать еще не одно десятилетие, ведь засилье олигархов и отсутствие левых политических сил во власти свойственно большинству современных государств, включая наиболее могущественные. Однако наша система устроена именно для того, чтобы выкачивать из страны ресурсы, а не создавать что-то новое. В первую очередь это означает, что корабль под названием «Россия» неминуемо пойдет на дно.
Чтобы оттянуть этот момент и успеть «приватизировать» как можно больше российской собственности, политическая элита, конечно, предпринимает некоторые шаги. В конце первого десятилетия XXI века в Российской Федерации впервые появилась стратегия социально-экономического развития регионов, где основная надежда возлагается на приток инвестиций. Вот только для улучшения инвестиционного климата нужно хотя бы остановить отток капиталов, что противоречит изначальной цели политической элиты России. Та же история со знаменитыми «майскими указами», выполнить которые невозможно. Зато в народ вселили надежду на то, что политики заботятся о них. Вера народа в свое руководство придает сил государству просуществовать еще несколько лет ради выкачивания из подконтрольных территорий оставшихся ресурсов.
Когда запас прочности государства подойдет к концу и Россия начнет стремительно превращаться в Сомали, либералы и бюрократы скажут: «Мы сделали все, что смогли, но нам мешали враги». В качестве врагов будут выступать «жулики и воры», «национал-предатели», лично Путин, абстрактный Запад и, конечно, сексуальные меньшинства. Пока общество будет заниматься самобичеванием за то, что не смогло вовремя распознать и остановить врага, и допустило, в конце концов, окончательный развал государства, подлинные виновники торжества успеют, как ни в чем не бывало, собрать свои вещи и выехать из страны вслед за своими капиталами.
