Dizzy

  • Публикации
    • Колонки
    • События
    • Анализ
    • Дебаты
    • Интервью
    • Репортаж
    • Левые
    • Ликбез
    • День в истории
    • Передовицы
  • Культура
    • Кино
    • Книги
    • Театр
    • Музыка
    • Арт
    • ТВ
    • Пресса
    • Сеть
    • Наука
  • Авторы
  • Видео
  • О нас
  • Помощь Рабкору
25

Зачем создана СПРАПАЗАПРА

4

Хроники коронавируса 38

60

Пандемия обнажила вопиющие неудачи приватизации

12

Расписание стримов на неделю

Будущее образования в России и студенческое движение

Твитнуть
Акция протеста российских студентов © euronews.com

Акция протеста российских студентов © euronews.com

В последнее время, когда все внимание общества было приковано к политическим процессам, государство провело несколько ультралиберальных реформ в сфере образования и науки. Список «неэффективных» ВУЗов и перевод школ на самофинансирование не привели к массовым возмущениям, за исключением единичных случаев волнений, как, например, в МУХЕ. Студенческое движение так и осталось на уровне кружков энтузиастов, не понимающих толком, что они делают. Лозунг «Школа — не рынок, образование — не товар!» звучит в информационном пространстве гласом вопиющего в пустыне.

Ситуация выглядит, как минимум, странно. Если интеллектуальная городская молодежь («креативный класс») составляла основу протестного движения, то, по логике, она должна быть более всего обеспокоена ситуацией с образованием. Ведь университеты по сути являются фабриками по выпуску нужных протестному движению людей. И одновременно, университеты как место взаимодействия и общения прогрессивной молодежи всегда были источником вольнодумства. В России эта традиция идет со знаменитого кружка Станкевича, куда входили Герцен, Бакунин и остальные революционные демократы. Именно тогда в России университеты дали первую волну людей, зарабатывающих на жизнь своим интеллектом — интеллектуалов, не зависящих от государства, как это было на протяжении XVIII века.

Итак, государство сокращает финансирование образования, составляет списки «неэффективных ВУЗов», готовя их к закрытию, а многочисленная оппозиция игнорирует происходящее. Можно обвинить ее в «буржуазности», но ведь среди протестной массы не так уж и много именно предпринимателей или торговцев.

Вывод: образование в России находится в глубоком кризисе и находится в нем достаточно долго.

Отсюда напрашивается следующий вывод — если образование находится в столь тяжелом состоянии, то не является этот кризис причиной сокращения финансирования, а не наоборот?

Чтоб доказать этот тезис, я обращусь к истории высшего образования. Что есть университет? Университет в первую очередь есть, как ни странно, «корпорация равных (корпорация ученых), действующая в автономном режиме, хотя, конечно, с ведома и одобрения государственных структур». То есть нечто схожее, например, с Академией Наук, только в малом масштабе.

Вся история российских университетов — это попытки вернуть себе автономию. Парадокс, но самый либеральный устав существовал при Александре I. Наши университеты не имели долгой истории, в отличие от Европы, и были во многом скопированы с зарубежных учебных заведений, в которых тогда произошли перемены. Это был, наверное, один из самых важных этапов их истории — преобразования Вильгельма фон Гумбольдта. «Университеты ничем не обязаны правительству, наоборот, правительство всем обязано университетам», — гласил его лозунг. Он был направлен, в первую очередь, против распространения университетской французской реформы с ее тотальной «уравниловкой».

Однако в Российской империи и потом в СССР главенствующее положение заняли институты, ведущие свое происхождение от технических школ. В отличие от университета, с его корпоративностью и замкнутостью, институт был чисто утилитарным заведением. Его целью было не просвещать, а готовить специалиста. В Советском Союзе высшее образование находилось в привилегированном положении, но подчинялось плановой экономике. Поэтому с крахом СССР рано или поздно должна была обрушиться и система образования.

То, что мы сейчас видим, есть эхо гайдаровских реформ. ВУЗ превратился из места, дающего знания, в место для «откашивания» от армии. Лучшим доказательством служат цифры — треть выпускников не работают по специальности. Впрочем, это официальная статистика. Лично мне кажется более вероятной цифра в 60%. Как закономерное следствие, отсюда вытекает попытка превратить все высшее образование в подобие среднего (Болонская система). Бакалавриат — красивое название и четыре года обучения. Повар (спрашивающий коллегу о профессии) в техникуме учится столько же.

Этим доказательством мы можем аргументировать и тезис, изложенный в начале. «Оппозиционная» масса не хочет защищать высшее образование, поскольку оно его таковым не считает. Современный интеллектуал предпочитает обучаться в интернете или платить серьезные деньги за образование в бизнес-школе, где образование не просто товар, а очень ценный товар.

Отдельно хочется сказать про интернет. На фоне деградации образования как в России, так и в Европе, он стал решением, способным преодолеть вызов, брошенный системой и временем. Сеть произвела революцию, которую можно сопоставить с открытием первых университетов или реформой Гумбольдта. Открытые онлайн-курсы, обозначаемые акронимом MOOC по сути «удешевляют образование как товар» в разы. Об успехах подобной системы вновь говорят цифры. Когда Себастьян Трун, профессор Стэнфорда, с успехом прочел в интернете бесплатный курс лекций об искусственном интеллекте, то его студентами стали 160 тысяч человек из 190 стран. Крупнейшие университеты, таким образом, превращаются в открытые системы, доступные всем. Одновременно с помощью Интернета они ловят ценные кадры, которые раньше просто бы не смогли обнаружить свои способности. «К примеру, Stanford, Duke, California Institute of Technology, University of Illinois at Urbana-Champaign, Berklee College of Music работают на базе Coursera, тогда как другие университеты создают собственные платформы для распространения MOOC (для MIT, Нarvard и University of California at Berkeley — проект edX). Создатели Udacity пошли другим путем и привлекают к ведению курсов (наравне с университетскими работниками) высококвалифицированных специалистов как из университетов, так и из крупнейших компаний вроде Google и Microsoft», — пишет Лента.ру. Образование через интернет вполне способно себя обеспечить за счет монетизации трафика. Но при этом лекции ведущих профессоров будут стоить в сотни раз дешевле обучения в самом заштатном ВУЗе.

Конечно, есть у такой системы и недостатки. Слушать профессора могут многие, но пообщаться с ним вживую — единицы. А главное, интернет не обеспечивает практики. Однако слушая лекцию по роботостроению, глупо надеяться, что в областном ВУЗе (обшарпанные стены, портрет Путина в кабинете декана, автомат с банками колы и твиксами) есть лаборатория, где можно будет спроектировать Скайнет.

Итак, сейчас российская система высшего образования распадается. И никакие денежные вливания не помогут, если их не возьмут под свой контроль студенты и профессора. Да, экономика первична. Но без самоуправления деньги будут попросту распилены еще в министерстве образования.

А иной перспективы, кроме как требовать повысить качество образования, нет. Купить зеркалку и воображать себя говнодизайнером а-ля Темочка Лебедев может каждый. Но стать? как Стивен Хокинг или Ричард Докинз — практически никто. Гуманитарные науки также вряд ли выживут и преодолеют кризис постмодерна без долгой практической работы.

Тактика выклянчивания денег и хихиканье над чудиками, решившими создать кафедру теологии в МИФИ, не работает. И «креаклам» и «государству» хватит Института нефти и газа, чтобы трубу обслуживать.

Студенческое движение, как и в целом борьба за «социалку», начинается тогда, когда совсем прижмет. В обычное время подходить к студентке из рабочей семьи, которая зарабатывает 40 000 рублей, работая барменом, просто глупо.

Тем не менее, можно обозначить три возможных источника студенческого движения, которые могут стать таковыми при правильной работе с ними.

Во-первых, это интеллектуалы. Точнее, специалисты в прикладных направлениях науки, однако планирующие связать свою жизнь с исследовательской деятельностью и преподаванием. Здесь необходимо ориентироваться на тех, для кого университет в дальнейшем станет главным полем приложения творческих сил. Специалисты в фундаментальных науках потенциально выходят на первый план как «горючий материал» для движения. Ведь капитализм не может их обеспечить, и они вряд ли могут напрямую продавать свой продукт.

Материальная база естественнонаучных исследований в большинстве российских вузов находится в удручающем состоянии. Студентов, протестующих против вторжения попов в высшее образование, легко обвинять в политической ангажированности. Но сложнее обвинить в этом студентов, требующих подотчетности бюджета института и новое оборудование для лабораторий.

Здесь также можно заключать союзы с трансгуманистами или просто любителями науки. Их свежие творческие порывы тонут без нужной среды.

Во-вторых, это обычные студенты. Вряд ли, правда, на этой социальной основе получится (по крайней мере, в ближайшее время) создать массовую организацию. Здесь ещё необходимо вести большую просветительскую работу, сопряжённую с трудностями. Но нужно с чего-то начинать. Самое естественное — с сокурсников и приятелей. Помогать им выводить на чистую воду недобросовестных преподавателей и администраторов, разоблачать коррупцию в вузе. Конечно, всё это потребует тщательно продуманной и разработанной тактики, практического изучения юриспруденции (чтобы избежать конфликтов, грозящих отчислением). На этой основе можно налаживать взаимодействие студентов разных специальностей и вузов, хотя логичнее начинать именно с организации по специальностям в городском (региональном) масштабе.

В-третьих, это левые активисты, горящие желанием заняться чем-то подобным. Но их работу нужно направить в наиболее конструктивное русло. Прежде всего, хотелось бы дать им совет: не стоит обрушивать на студента поток информации о самоуправлении, левом движении и т.д. У нас в России стало нормой, когда молодой человек еще в подростковом возрасте набирается азов левой литературы, а потом идет в люди и жестко разочаровывается. К тактике подобного сектантства, увы, склоняются представители Studaction.ru.

Однако попытки играть в «1968 год» в современной России выглядят еще более глупыми, чем игрища ролевиков. Надо понимать, что большинство рядовых студентов не станут действовать без достаточной осознанной личной мотивации социального свойства. Левым активистам необходимо «идти в народ». Точнее — возвращаться, так как большинство из них сами вышли из пролетарской среды, и сейчас не XIX, a XXI век. Надо понимать, что студент сидит на паблике «Веселый студент», а не на «Толстом пролетарии».

Авг 19, 2013Виктор Пепел
Поддержать Рабкор.ру
Твитнуть
19-8-2013 Дебатыобразование, РАН, Россия, студенческое движение154
Виктор Пепел

Рабочий корреспондент.

Авторское право как сердце капитализмаЧокнутый интернационализм
  См. также  
 
Уроки холодной зимы
 
Дайджест новостей 25 февраля
 
Закрепляющая революция
По всем вопросам (в т.ч. авторства) пишите на atomz.peace@gmail.com
2018 © Рабкор.ру