Лояльность протестующих к оппозиции и ультраправым постоянно колеблется. Пока не ясно, кто «снимет сливки»: вероятно, одна из политических сил Евромайдана будет опрокинута в процессе внутренних разборок. Например, сейчас возникают серьезные конфликты между разными группами ультраправых. При этом официальных оценок действий дерущихся с полицией на улицы Грушевского нет. Оппозиция увиливает от комментариев или говорит о провокаторах, «Правый сектор» имеет одновременно несколько оценок их действий. Все это время анархисты и левые находились на площади, на баррикадах, в столкновениях с «Беркутом» и… в больницах. Мы попросили участников событий обрисовать контуры левого присутствия.
Максим, член организации «Автономна Спілка Трудящих»:
Правым удалось повести за собой людей, поскольку тем надоело второй месяц стоять на Майдане без видимого результата. Люди начали серьезно сомневаться в эффективности мирных акций. Да и в политиках разочаровались — те открыто занимались сливом протеста, больше думали о следующих выборах и боялись пустить бунт на самотек.
Сейчас «Правый сектор» получил немало доверия и симпатий от украинцев из-за своей смелой и последовательной политики. Число подписчиков у них в соцсетях увеличилось в десятки раз. Что касается перемирия между правыми и левыми, то здесь правые пытаются преподнести себя в свете позитивных националистов, которые борются с режимом. Для них сейчас очень важно показать себя с благоприятной стороны и не проявлять свою маргинальность.
На неделе открылась студенческая точка в захваченном «Украинском доме», которую организовали члены «Прямого действия». Успели провести студенческую ассамблею и кинопоказ про самоорганизацию рабочих. Даже люди патриотических взглядов смотрели и одобряли, что показывают, так что не все настолько плохо, как может показаться на первый взгляд
Мы раздали большое количество листовок с социально-экономическими требованиями. Агитация ведется без четкой идентификации — никто не называет себя анархистом, троцкистом или коммунистом. Используют более нейтральные термины, ведь открыто вести на Майдане левую агитацию опасно. Сдачи дать возможности не было, так как нападали на мирных активистов, которые не готовы были себя защитить.
Женя Днепровский, член группы «Вольная Земля»:
Наши участники постоянно на баррикадах на улицах Прорезная и Лютеранская. Прежде защищаться приходилось только от провокаторов и неадекватов. Общались с разными людьми, которые к листовкам и разговорам относились нормально, спорили, так что агитацию вести можно. Много анархистских баннеров разбросано по всему центру города, но они тонут в общей массе мейнстримной право-буржуазной агитации.
В ближайшее время планируется занять место в одном из захваченных зданий или приобрести свою палатку. Пока анархисты несколькими группами расселяются по разным дружественным палаткам.
Пара слов про побитых «боротьбистов». Они были на палатке как члены Конфедерация свободных профсоюзов Украины: избили их и уволокли генератор. Лидер же профсоюза открестился от своих активистов и не сказал ни слова, хотя постоянно обретается и выступает на трибуне.
Василий Бочкоревский, член профсоюза «Пряма Дія»:
Конфликты имели место с самого начала Евромайдана. Активисты ряда левых организаций (ПД, АСТ и Феменістична Офензива) агитировали в личном порядке, но их поливали из газовых баллонов. Давали сдачи постоянно, но правые ловко обзывали нас провокаторами, что дискредитировало нас в глазах митингующих: «Мы тут за Евросоюз стоим, а не за равенство полов и социальную революцию».
«Правый Сектор» на самом Майдане не все любили и лелеяли, это ведь одна из сотен Народной Самообороны. Однако они были первыми, кто кинулся на помощь «автомайдановцам», и по сути они радикализировали протест призывом захватывать административные здания. Благодаря своей узнаваемости они и стали такими популярными среди протестующих и симпатизантов протесту. Но это же дало почву и для обзывания демонстрантов «бандеровцами».
Перемирия между нами как такового не было, но с введением «диктаторских» законов всем стало не до междоусобиц, и на баррикадах народ не очень-то и разбирался «who is who». «Сектор» это не комментирует, потому что левые с ним не сотрудничают.
Реального присутствия левых на площади нет. Ничего левого нет и в требованиях самого Майдана. Да, висят баннеры, периодически раздаются листовки, на маршах мы шли своей колонной и скандировали левые лозунги, но на вече левая мысль не звучит. Сейчас появилась платформа в захваченном «УкрДоме», на которую возлагаются надежды. Ведется активная работа среди студентов, были попытки оккупации вузов, но даже горячие сердцем иногда сливаются в оппортунизм.
«Лікарняна варта» («Больничная стража») — это важная инициатива, организованная левыми, в которую включилась куча народа. Волонтеры круглосуточно дежурят в четырех городских больницах. Бывали случаи, когда людей просто похищали из больниц, когда узнавали, что они участники протеста. Приходилось давать бой «Беркуту».
Часто людей прямо с улицы хватали, если у них были ленточки или каски, отвозили, избивали, а потом заставляли писать признания, и только потом менты и «титушки» отвозили пострадавших в больницы. Сначала целью была публичность, чтобы узнать, кого привезли, как и что с ним. Позже начали помогать и материально — некоторые депутаты оставляли денег, а мы тратили на нужды пострадавших от ментовского террора. Сейчас за «Лікарняной вартой» пристально наблюдает Служба безопасности Украины, прослушивание уже ведется.
Один из участников «Народного набата»:
Для анархистов сейчас есть отличный шанс влиять на мнение народа. Ведь кто бы там что ни говорил, но Евромайдан — это революция снизу. Революция простых людей и неважно, каких они политических взглядов. Важно то, что большинство это трудовые массы! И именно с ними мы должны вести диалог и направлять их силы в правильное русло.
Агитацию вести очень легко и никто не будет ставить палки в колёса, но на это нужны деньги, которых у нас нет. Есть помещение в Украинском доме, но оно пока что не обустроено. Есть также около трёх палаток, в которых проживают анархисты. Революция трудового народа – наша революция! Вы можете себе представить, чтобы анархисты в 1917 году не принимали бы участие в революции только потому, что там было много большевиков?
Сейчас есть общая цель — борьба с диктатурой власти. Нет времени для разногласий между правыми и левыми, но мы не воспринимаем сложившееся положение дел как перемирие в полном смысле этого слова. Это пакт о ненападении и не более того. С «Автономным опиром» мы всегда нормально общались. К Бандере и национал-анархизму у членов «Народного набата» разное отношение, но это не главное! Вся проблема зарубежных товарищей в том, что они считают, что сидя у себя в стране лучше разбираются в революционных вопросах Украины.
Идеологически правые структуры нам, конечно же, не близки, а как раз наоборот. Если получится скинуть нынешнюю власть, то какая бы следующая власть ни пришла, она уже будет прислушиваться к мнению такого народа, который не хочет жить под железной пятой. Мы не знаем, как будут развиваться события, но оппозиция сливает революцию. Так что, скорее всего всех остальных ждёт кровавый силовой разгон в ближайшем будущем.
Ольга Папаш, внеорганизационная активистка:
«Больничная стража» — реакция на то, что раненых с Майдана, когда началось силовое противостояние, регистрировали и даже воровали менты. Левые, анархисты и профсоюзные активисты в день, когда погибли первые люди на Грушевского, собрались и решили, что наши организационные способности можно применить как раз в этой сфере, и установили гражданский надзор (человек по 10 на больницу) в тех больницах, куда возят скорые. Инициатива расширилась, и большинство в ней составляют аполитичные люди. Левые — в основном координаторы и среди них не только анархисты.
Аргументы тех, кто не вышел на Майдан — «это не наша революция» и «мы своими действиями на Грушевского способствуем приходу к власти ультраправых». Вопрос для большинства левых в Украине сегодня стоит так: почему некоторые наши товарищи выходят на Грушевского, несмотря на это. Ответ таков: фашизация режима, сопровождающаяся реальной узурпацией власти, еще опаснее, чем фашизация части общества, этой власти пока не имеющей. Наше общество в силу долгого отсутствия государственности, а также из-за русификации сильно смещено вправо. Фактически на рост влияния правых в последние годы работали все т.н. независимые СМИ и система образования.
