© expert.ru
Осень, доползём ли, долетим ли до рассвета?
Осень, что же будет с завтра с нами?…
ДДТ (Юрий Шевчук)
В одном фантастическом рассказе человечество открыло метод определять талант ребёнка сразу же после его рождения. И вот все с трепетом обсуждают потрясающую новость: родился будущий величайший в истории поэт, чьё творчество может затмить всё, сделанное прежде, и предложить недостижимый ранее уровень поэтического выражения эмоций. Лучшие педагоги, психологи, историки и лингвисты составили программу развития новорожденного гения. Предполагалось, что будущий великий поэт не должен прочесть ни одной стихотворной строчки до тех пор, пока не начнет сочинять сам. Все стихи, даже детские, были убраны из библиотеки родителей, и в школе будущее солнце мировой поэзии не учил стихов.
Шли годы, все с напряжением ждали шедевров, но до самой юности будущий гений ни разу не срифмовал и двух слов. Но однажды, вернувшись с одинокой прогулки, он сказал матери, что ему в голову неожиданно пришли странные слова. Мать затрепетала в предвкушении давно ожидаемого чуда, а юноша продекламировал: «Роняет лес багряный свой убор, сребрит мороз увянувшее поле».
Мораль не сложная. Есть объективная линия развития культуры, которая будет воспроизводиться снова и снова, даже с нуля. Есть также и объективная линия, логика развития человеческого гения, закономерность, предопределённость шедевров.
Думаю, некоторые сторонники «реорганизации» образования, в частности, радикального сокращения числа провинциальных вузов, рассуждают в духе «начать с нуля».
Мы, мол, очистим систему от гнилых элементов и создадим новую с немногими, но прекрасными университетами, работающими исключительно эффективно на основе абсолютно правильных, совершенных принципов. Излагается эта программа обычно с энтузиазмом истинной страсти. Но только логика Истории и Культуры оказывается у таких энтузиастов не у дел.
А вот разрушенная сегодня советская система образования при всех своих недостатках отражала общую логику развития культуры и науки. Это у неё получалось потому, что содержание образования формировалось под влиянием принципов Просвещения, а в целом институт образования отвечал генеральным потребностями общества. Это позволило подготовить профессиональные кадры для индустриализации, обеспечить научный прорыв, сформировать, пусть и на живую нитку, городскую культуру при стремительной урбанизации.
Теоретические принципы, на которых предполагается построить новое совершенное здание российского образования, весьма расплывчаты и субъективны. Поэтому стоит посмотреть на практику реформ.
Переход на двухуровневую, теперь уже на трехуровневую систему, установление пресловутого подушевого принципа финансирования. Введение так называемого «компетентностного подхода» для изменения образовательных стандартов, создание сложнейшей системы контроля над школами и вузами, усложнение процедуры аккредитации, бесконечная смена шифров и названий специальностей, принятие новых стандартов, правил и форм документов, что влечет за собой бесконечную переделку документов, программ, планов.
Довольно сложно разглядеть в этих и подобных мерах логику Культуры и Эпохи.
Уничтожение вузов, как бы они ни были несовершенны, вряд ли является требованием момента, особенно в кризис.
Сэкономленные на образование деньги придется тратить на пособия по безработице для молодых людей или на усиление борьбы с возросшей молодёжной преступностью. Кроме того, лишая перспектив сегодняшнюю молодежь, мы уничтожаем будущее и молодёжи завтрашней.
Чехарда с документацией для вузов объясняется тем, что нужно привести в соответствие образовательные и профессиональные стандарты, принятые, к слову, ещё далеко не для всех профессий. Это означает, что изменения вряд ли скоро кончатся, продолжаясь на «радость» преподавателям, которых ждут новые ворохи бумаг. Однако если бы проблема заключалась только в плохой организации реформ! Сама идея более чем спорная. Если уж говорить о логике Эпохи, то последнее, что нужно сейчас делать, это жёстко привязывать профессиональное обучение, по определению ориентированное на будущее, к текущей профессиональной структуре и уж тем более к сегодняшнему рынку труда.
Сомнительна сама идея о возможности зафиксировать, детально проверить и измерить все необходимые профессионалу знания, умения и навыки. Например, в стандарте по направлению «Социология» есть такая, с позволения сказать, «компетенция»: «способность анализировать социально-значимые проблемы и процессы с беспристрастностью и научной объективностью». К беспристрастности и объективности при анализе социальной реальности стремиться нужно всю жизнь, и не факт, что все признанные социальные аналитики этой «компетенцией» владели и владеют в совершенстве. Не зря же Гоббс говорил: «Если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, они бы опровергались». Формирование такой способности можно только постараться обеспечить, воспроизводя в учебной программе логику развития социальных наук, излагая основные, наиболее значимые результаты и социальные теории, приводя примеры научных подвигов, вскрывая зависимость результатов анализа от социальных условий, личных пристрастий и убеждений ученого.
Современные стандарты не содержат ни одного имени или названия работы, значимых для той или иной науки, но зато наполнены «компетенциями», весьма расплывчато сформулированными. И нужно для каждого вопроса и задания к экзамену или зачету описать, какие «компетенции» (специально указано в скобках — «или их части») формируются, причем отдельно на «репродуктивном», «реконструктивном» и «творческом» уровне. Иначе говоря, нужно подробно расписать, какие знания, умения, навыки формируются каждым занятием и проверяются каждым заданием, и что именно должен ответить студент, чтобы получить определенное количество баллов. Чётко зафиксировать, насколько он всё запомнил, насколько (в баллах, в баллах!) может применить это в профессиональной деятельности и ещё — на сколько именно баллов можно оценить его творческие способности. Без всего этого образовательный процесс считается неэффективным и вообще неосуществляемым, поскольку все эти баллы и компетенции должны отражаться в «портфолио» студента, а без портфолио нынешним студентам, по мысли реформаторов, не жить.
Основатели и последователи культурно-исторической школы в психологии тихо рыдают на небесах и в кабинетах, лучшие педагоги мира безмолвно скорбят кто где, сама наука билась бы в истерике, имей она нервную систему, потому что расщепление процесса обучения и воспитания противоречит ранее признанной в науке логике формирования личности. Если бы все эти расчленения и портфолио имели бы смысл, незачем было бы учить людей, а легче, дешевле и эффективней было создать роботов, воспитав их по совершенному алгоритму.
Да только алгоритм такой невозможен, к горю нашему или, напротив, к радости. Каждый человек уникален.
И право на существование имеет только такой стандарт образования, который, отражая объективную логику развития науки, позволяет личности искать своё уникальное место, чтобы сказать только своё собственное слово.
Нынешняя реформа упорно выдавливает личность из образовательного процесса, стараясь создать контролируемый и измеряемый показатель для каждого движения, для каждого действия преподавателя или студента.
Глупо? Не скажите. Носорог или, например, динозавр, оказавшийся в тесной комнате, поведёт себя, на наш взгляд, нелепо. Будет всё громить, крушить, гневно рычать. Окажись мы поблизости от разъяренного животного, будем обмирать со страху, а на безопасном расстоянии позабавимся. Но у носорога-динозавра в тесной комнате есть вполне разумная и конкретная цель — выбраться оттуда поскорее, и он вполне обоснованно (с носорожье-динозавровой точки зрения) злится на людишек, напихавших в тесное пространство дурацких предметов вроде табуреток, картин и компьютеров.
Вот и у оптимизаторов цель вполне практичная и конкретная — сделать всех, работающих в образовании, двоечниками, которых в любой момент можно лишить части зарплаты (надбавки «за интенсивность и эффективность»), даже выгнать за несоответствие требованиям Рособрнадзора. Так что для такой цели требования подобраны оптимально, поскольку соответствовать им невозможно технически, даже при большом старании.
Почему не закрывают все вузы сразу, одним махом? Боятся социальных протестов? Уже, думаю, не очень. Хотя, конечно, всех этих «неэффективных людей» после увольнения куда-нибудь нужно будет девать, а это хлопотно.
А так обеспечивается полная зависимость и покорность, а главное — огромное количество новых рабочих мест в системе контроля над образованием. И, главное, эти места можно и нужно не только сохранять, но и приумножать вместе с потоком государственных денег на оптимизацию, реорганизацию и совершенствование алгоритмов проверки «реализации основных образовательных программ».
Неплохая идея — бесконечно выжимать все соки, не боясь пережать.
Совершенно бессмысленно спрашивать: «Когда всё это кончится?!!» Ответ очевиден — никогда. Так же бессодержателен вопрос: «Чем же всё это кончится». Ничем, раз никогда. Но вполне резонно спросить: «А с чего всё это начнет кончаться?» С осознания обществом ситуации в образовании? Чего тут осознавать-то, всё давно осознано. Нет, конец завиднеется тогда, когда тот, кто рядом с динозавром в тесной комнате, поймёт, что больше не может терпеть. Когда каждый ректор, декан, завкафедрой, каждый преподаватель почувствует, что не может работать по противоречивым алгоритмам. Не может, сохраняя «контингент» ради подушевого финансирования, молиться на каждого студента и одновременно обеспечивать «качество образования», безжалостно отчисляя двоечников.
Можно, конечно, просто запретить ставить «двойки», но как быть с «портфолио», контролем «сформированности компетенций» и обязательной проверкой выпускных работ на плагиат? Когда никто уже не сможет контролировать создание всех необходимых программ, КИМов и ФОСов (контрольно-измерительные материалы и фонды оценочных средств) потому, что даже прочитать всё за всю жизнь не удастся. Когда даже выполнять формальности, имитировать деятельность, даже халтурить никто не сможет физически, даже при огромном желании.
Только поняв, что от чудовища в тесной комнате не уберечься, можно решиться выбраться из укрытия и бежать, даже рискуя погибнуть. Дойдя до отчаяния, рвануть к свету из окна.
Не обещаю, что после распространения массовой низовой паники новое солнце российского образования выскочит из-за горизонта и осветит на верный путь. Отнюдь. Но сумерки наступят.
А вот будут ли они предвестниками рассвета или окончательной тьмы, это уже зависит от общества. От того, способно ли оно на поддержку обиженных и уволенных, захочет ли разобраться, что делают с людьми, которые учат и воспитывают его детей. Пока это кажется мне большей фантастикой, чем вышеупомянутый рассказ. Но фантасты не так уж редко оказывались пророками, не правда ли? И значит, просто по теории вероятностей, должны осуществляться не только антиутопии.
