Призывы как-то разобраться с памятниками Ленина, на удивление хорошо сохранившимися по всей России, за последние 20 с лишним лет повторяются с удивительной регулярностью. Кажется, это последняя большая деструкция узнаваемых элементов советского наследия, которую можно наглядно произвести на физическом и визуальном уровне (все-таки, фактическое упразднение, например, бесплатной медицины, не сопровождается разрушением поликлиник).
Сейчас такие идеи могут прозвучать из уст каких-нибудь загадочных монархистов, иногда так может сказать Жириновский в каком-нибудь из своих стандартных скетчей с политической сцены. Говорят об этом и некоторые православные иерархи. Более любопытна попытка выдвинуть пункт избавления от статуй Ленина как важный пункт программы российской политической оппозиции.
Такую попытку недавно предпринял журналист Олег Кашин. 6 мая на последнем «поминальном» митинге на Болотной, решил проорать с трибуны «Все идет по плану» в знак того, что все старые слова сказаны и надо искать что-то еще, чтобы не впасть в политический маразм. Статья «Ментальная экология» это одна из попыток такого поиска. И весьма симптоматично, что в поисках задевающей общественный нерв программы для оппозиции приходится воевать со старыми памятниками. По мнению Кашина, ответственная оппозиция обязана вернуться к вопросу о Ленине в том числе и потому, что в стилистике нынешнего режима оказывается все больше черт, которые можно назвать «совковыми» — то, что рождало стойкую эмоцию отторжения 30 лет назад и вызывает аналогичные инстинктивные чувства и сейчас.
Впрочем, вопрос этот действительно не праздный. Что такое для современной России расставленные там и сям памятники Ленину? «Меньше всего хотелось бы срываться в обличительный пафос, это даже не вполне политика, это, ну не знаю, ментальная экология. Купил ты квартиру, а в ней на стене висит портрет чужого человека, и неизвестно, что это был за человек, хороший или плохой, и от чего умер. Висит на стене, смотрит на тебя, ты ходишь мимо, раздражает, а снять со стены почему-то руки не доходят, и так и живешь со смутным ощущением, что что-то не в порядке», — так предлагает смотреть на это Кашин. И ставит в пример Украину, где, в целом, Ленина с площадей убрали и заменили новыми символами государственности, например, Тарасом Шевченко.
«Чужой покойник» — это действительно смелое определение для статуса Ленина в современной России. И это можно считать вкладом Олега Кашина в общую полемику о том, что надо делать с ленинским наследием. Вопрос, однако, в том, что покойный всем нам действительно не чужой. И, как ни странно, касается это даже казенных чугунных памятников.
В Закарпатском городке Свалява — в одном из тех бывших венгерских городков, где, как говорит Олег Кашин может немного нелепо смотреться памятник Шевченко (его там, кстати говоря, по-моему, нет) на территории бывшего гарнизона стоял памятник Ленину. Точнее, стоит он там до сих пор. Это небольшой гипсовый бюст Ленина о чем-то разговаривающего с девочкой (не очень распространенный, но вполне канонический сюжет монументальной ленинианы). В 90-е за памятником смотреть перестали, и вскоре кто-то подошел и выбил Ленину на бюсте глаза. А потом глаза выбили девочке. Памятник, однако разбирать не стали — всем как-то не до этого. Так они и стоят — Ленин с огромными черными дырами вместо глаз, наклонившийся к такой же изуродованной безглазой девочке. Слепой — вождь слепых. Надо сказать, мне редко приходилось видеть более страшную скульптуру, возникшую просто в результате бытового хулиганства. И для меня, если хотите, это одно из иррациональных доказательств, что какая-то живая ниточка между каменными истуканами и живыми людьми по-прежнему тянется.
Сложно сказать, что бы случилось, если б в 1961 году Никита Хрущев волевым решением не удалил все памятники Сталина (кроме монумента в Гори) с лица советской земли. Скорее всего, они тоже остались бы частью повседневного пейзажа, не вызывающей с определенного момента особых эмоций. Советские шоферы грузовиков не приклеивали бы фотографии Иосифа Виссарионовича к лобовому стеклу, да и о сталинобусах ко Дню Победы никто, возможно бы, не вспоминал. В конце-концов, значительный период хрущевской оттепели проходил под сенью сталинских памятников. В этом смысле гигиенические процедуры, в том числе и ментальные, имеет смысл производить в свое время, когда они оказывают эффект (все-таки, оттепель до и после XXII съезда — это стилистически разные периоды — и в политике, и в культуре). Возможно, если бы после 1991 года Ленина целенаправленно убрали с площадей, это что-то изменило в ощущениях той эпохи. И, между прочим, было бы полезно для левого движения, которому настойчиво не хватало понимания того, что теперь надо начинать заново, а не апеллировать к позднесоветским образцам. Но если время уходит, то организм приспосабливается сам, без «гигиены».
Владимир Ленин в этом смысле сейчас оказывается в исключительном положении. При всех признаках «совковости», которые приобретает окружающая нас действительность — от государственной риторики, до стилистики праздничных концертов, о чем пишет Олег Кашин — это «совковость» без Ленина. Причем, принципиально без Ленина.
Ленин — если судить об этом по популярным передачам — это прежде всего, немецкий шпион, разрушитель государственности, виновник того, что не случилось вот-вот ожидаемой блестящей победы России а Первой мировой войне (об этом мы еще много услышим на следующий год, в столетие начала мировой бойни), организатор гонений на православие. В общем, просто один из тех 15% не-евреев, которые, по расчетам Владимира Путина, входили в первое советское правительство. Иными словами, он враг всего, что оказывается так дорого нынешней системе казенной идеологии. Уроки «патриотизма», культ войны и победы, призыв поддерживать начальство в любых начинаниях, обвинение политических активистов в работе на иностранную разведку, союз Церкви и государственного аппарата — все это разбивается о чугунный ленинский лоб.
В этом тоже своеобразный парадокс, потому что менее всего вопрос рассматривается в плоскости прегрешений ленинского государства перед народом — например, о политике в отношении крестьянства. Ленин оказывается именно врагом государства и тех или иных сил этому государству присягнувших, например, церкви или казачества.
Хотя именно поздний «совок» породил всю бессмысленную монументальную ленинскую вакханалию и именно культ дедушки-Ленина, мог вызывать особую тошноту 30 лет назад, сейчас мы можем убедиться в том, что все ингредиенты для такого же рвотного порошка прекрасно создаются без привлечения Владимира Ильича. И вообще наследие Иосифа Сталина оказывается здесь гораздо полезнее (вспомним, в конце концов, что ту самую «совковую атмосферу» создали брежневские старики, всегда жалевшие о произошедшем на XX и XXII съезде).
Возможно, статуи Ленина на площадях перед провинциальными администрациями в российских городах действительно выглядят дико и неуместно. Но пусть они лучше пока постоят. Взгляд из окон кабинетов на это монументальное решение — просто напоминание о том, что в российской истории не всё на века. И не стоит слишком упорствовать в формуле с самодержавием, православием и народностью. На данный момент это оказывается полезно всем. Ну а если, по мысли Кашина, «в России появится настоящая взрослая идейная оппозиция, для которой убежденность и мечта будут важнее и сильнее любого муниципального фильтра», тогда ленинскому компоненту российской истории найдется место не только на старых гранитных постаментах.
