Моего любимого киноактёра Вячеслава Тихонова нет с нами уже более трех лет. Но уход из жизни, смерть физическая в случае Вячеслава Васильевича не означают исчезновения из благодарной памяти его зрителей, его современников, его почитателей. Тех, кто, будучи совсем-совсем юным, увидев на голубом экране полковника Максима Максимовича Исаева (он же штандартенфюрер Макс Отто фон Штрилиц), мечтал стать настоящим чекистом, тех, кто, услышав из уст обаятельнейшего и интеллигентнейшего учителя истории Ильи Семёновича Мельникова строфы Евгения Баратынского, навсегда приобщился к великому миру русского поэтического слова… 8 февраля поистине народному артисту Вячеславу Тихонову исполнилось бы 85 лет.
Судьба будущего кинокумира типична для советских людей его поколения. Родился в маленьком городке Павловский Посад, тогдашней Московской губернии. Отец работал на фабрике, мать была воспитательницей в фабричном детском саду. Грянула война, и 13-летний Тихонов пошёл в ремесленное училище, выучился на токаря, поступил на военный завод… Приближавший своим скромным трудом нашу общую Победу юноша в тайне от родителей мечтал о том, чтобы сниматься в кино, его увлекал этот волнующий, чудесный, сказочный мир, где перемешаны сон и явь, где мечта становится реальностью, исторгающей слезы сопереживания и возгласы восторга миллионов зрителей. Отгремела война, и летом 1945 года будущий обладатель премии американской киноакадемии «Оскар» отправился в столицу поступать во ВГИК. На экзаменах с треском провалился, но педагог из приёмной комиссии Борис Бибиков пожалел молодого парня и взял на свой факультет. «То, что Тихонов расплакался, не поступив во ВГИК, и этим привлек внимание Бориса Бибикова, набиравшего курс, – общеизвестно, он и не скрывал этого, — написал Дмитрий Быков в своём превосходном, на мой взгляд, тексте памяти великого советского актёра. — Мужественность в его облике странно уживалась с сентиментальностью, аристократ вообще не должен стесняться сантиментов, потому что тонкость чувств для него естественна». Выбор профессии оказался судьбой. Неизменной, на всю жизнь, до самого конца, работой души. Работой над собой. «Ошибаетесь, если думаете, что в артисты я пошел потому, что хлебом меня не корми — дай только перед публикой покрасоваться. Просто в то время ни телевидения не было, ни интернета — только кинокартины: вот и заразился кинематографом… Честно говоря, даже в зеркало не любил никогда смотреть: ни раньше, ни тем более сейчас — всегда считал, что надо заглядывать внутрь, вглубь, пытаться понять, как на душе отражается то, что происходит вокруг», — рассказал уже на излете жизни в своём интервью Дмитрию Гордону сам мастер. Уже были сняты все его главные киноленты, место в истории отечественного киноискусства было незыблемо, можно было вспомнить о прошлом, откровенно и без прикрас.
Типичный герой Тихонова — и не только в «Семнадцати мгновениях весны» — принадлежит к первому поколению советских людей, рожденных Октябрьской революцией преобразователей мира, сильных волей и духом, решительных, бескомпромиссных в отстаивании своей правоты, «отвечающих за всё» и готовых взять эту немалую, зачастую смертельно опасную, ответственность на себя. Эти люди знают, для чего и зачем живут. Для страны и её будущего, как и положено настоящим мужчинам, людям долга и чести. В этом мире настоящих героев есть место и любви. Но любовь для них — и наслаждение, и долгое томительное ожидание, и сладость победы, и испытание, и тяжкая работа души. Всё вместе. «Самое странное в облике и биографии Вячеслава Тихонова – та невероятная, почти детская чистота, которая заставляла предполагать тайну, умолчание, второе дно: ну не бывает так. Грязные сплетни ходили обо всех народных кумирах, а к Тихонову ничто не липло, — замечает Быков. — Народ ему простил бы за Штирлица и Болконского, не говоря уж о ранних ролях, где он хорош, как Аполлон, любую разгульную личную жизнь, какие угодно тайные пороки, сонмы любовниц и тонны прочего компромата; но вот ничего. Только эта избыточная чистота и была его единственной проблемой: я однажды спросил Нонну Мордюкову о причинах их развода – как-никак самая красивая советская пара сороковых–пятидесятых.
– Молодые были, не умели ничего, – просто ответила она. – Он у меня первый, я у него первая. Какой он был муж – ребенок. Когда обижался – плакал».
Вячеслав Тихонов был, прежде всего, актёр кино, не театральный, хотя и на подмостках Театра-студии киноактёра случились у него непревзойденные удачи, например, роль Медведя в знаменитой пьесе Евгения Шварца «Обыкновенное чудо». Тихонов — Медведь: непредставимо, а как говорят те, кто видел, очаровательно и убедительно… А всё же театральные роли с их ежевечерним перевоплощением и сменой образов были не совсем по нему. Гораздо больше мастер тяготел к долгой и кропотливой работе — вовнутрь, в глубину, к эпопеям, поэтому он так органичен именно в сериалах, не важно идет ли речь о «Войне и мире» Сергея Бондарчука или «Семнадцати мгновениях весны» Татьяны Лиозновой.
Человек, наделенный твердыми политическими принципами и глубоким осознанием совершенного особого — и потому вдвойне притягательного, ибо редко встречается в обычной жизни — чувства долга, наделенный мужским обаянием, — таковы Штирлиц и мичман Панин, красноармеец Николай Стрельцов и учитель истории Илья Мельников, капитан Суздалев и майор госбезопасности Млынский…
В исполнении Вячеслава Тихонова экранный Штирлиц ничуть не уступает романному прообразу, а зачастую и превосходит его — как живой, обаятельный персонаж из плоти и крови, с явно проявляющейся сквозь режиссерский рисунок роли исполнительской харизмой, прекрасной актерской игрой, да, пожалуй, и не игрой уже, а стопроцентным попаданием в тот образ, которого и ждет от Тихонова заинтригованный мастерски написанным Юлианом Семеновым сюжетом зритель. Литературный вариант, хотя и созданный мастерской рукой талантливого писателя, всё-таки требует от читателя домысливания, работы воображения, усилий ума. Экранный Штрилиц, в первую очередь, благодаря филигранному исполнению Тихонова и точно найденному им камертону роли, предстает зримо, воочию, убедительно. Он — один из «наших», обычных советских людей, наделенный в то же время многими чертами, приближающими его к идеалу «настоящего героя», да и просто настоящего мужчины. Мужчины — романтика, мужчины — победителя. Женщины от него без ума, враги трепещут, свои ценят (даже Верховный Главнокомандующий, а это весной 1945 года — дорогого стоит!), а сам он спасается от тоски, невзгод и приступов хандры прекрасно сыгранной, изнутри, из глубины души, любовью к родной природе, нежными мыслями о любимой, четверть века тому назад оставленной на Родине, да воспоминаниями о прошлом. Фирменный стиль Штирлица, по версии Вячеслава Тихонова, его внешне сухая интеллектуальная манера прекрасно наложилась на общую тональность романа Юлиана Семенова, гармонирует с закадровым голосом Ефима Копеляна, блестящим актерским ансамблем, подобранном Татьяной Лиозновой… Вспомним, к примеру, Леонида Броневого, Юрия Визбора, Олега Табакова, Евгения Евстигнеева, Льва Дурова, Вячеслава Шалевича, не говоря об огромных удачах в характерных эпизодических ролях Николая Гриценко или Василия Ланового.
Присущая лучшим персонажам Тихонова глубокая советскость, причем не обязательно коммунистическая идейность (сам актёр с 1976 года состоял в рядах КПСС, из партии до самого её конца не вышел, в новые, буржуазные не вступил, хотя в предложениях недостатка не было), а, скорее, патриотическая гордость за свою страну, в глазах актёра и его героев, с очевидностью лучшую в мире, была подлинной, достоверной, не показной, специально отрепетированной для начальства, кремлевских приемов и комиссий по заграничным командировкам. Тихонов в это действительно верил. И даже, когда читал на первом канале Всесоюзного телевидения главы из воспоминаний Леонида Ильича Брежнева, Герой Социалистического Труда, лауреат многочисленных премий, среди которых — престижнейшая Ленинская, государственные премии СССР и РСФСР, премия Комитета государственной безопасности СССР, и народный артист СССР не халтурил, не показывал «фигу в кармане», а считал, что так и нужно, что, читая перед всей страной из вечера в вечер строки о Великой Отечественной войне, он делает полезное и важное дело. Глядя на то, как в нынешней капиталистической России власть и деньги имущими публично трактуется история нашей страны, в том числе и история народного подвига семидесятилетней давности, поневоле приходит мысль, что, быть может, Вячеслав Васильевич был тогда и прав…
«Тихонов никогда не преподавал, не обучал актерскому мастерству, но сделал нечто большее: он научил несколько поколений ориентироваться на самооценку, а не на внешний успех; слушаться совести, а не друзей или врагов. Его молчаливая сосредоточенность – таинственность ребенка, напряженно прислушивающегося к себе – оказалась привлекательней всех прочих жизненных стратегий и актерских масок. Тихонов играл то лучшее, что было в советском человеке, и олицетворял это лучшее, и оно, как всегда, оказывается уязвимей отвратительного, которое при любых сменах строя чувствует себя отлично. Тем не менее оно обязано воскреснуть, потому что зло эффективно только на коротких дистанциях» (Дмитрий Быков).
Вячеслав Тихонов практически во всех своих ролях не потакал массовому вкусу, играл органично и очень достойно — не зря существует мнение о том, что «человеческое достоинство» и есть главная составляющая присущего ему в полной мере особого человеческого обаяния и актерского дара! Был в свои лучшие годы кумиром миллионов, но никогда не отступал от заданной самому себе с юности высокой планки мастерства, что блестяще продемонстрировал и в своих поздних ролях, снятых уже в современном российском кино. Неизменно представал перед благодарным зрителем как живое воплощение тезиса о том, что главное для человека мыслящего и тонко чувствующего (вспомним учителя истории Мельникова из «Доживём до понедельника!») — непрерывная, незаметная постороннему глазу работа над собой, самосовершенствование, личный рост, совсем не обязательно идентичный банальному «деланию карьеры» или «зарабатыванию бабла», столь популярному у многих «восходящих звезд» современной буржуазной России, и не только в искусстве…
И в последние, уже постсоветские, годы Вячеслав Тихонов находился в прекрасной творческой форме, был по-прежнему востребован, показал себя в ролях возрастных (вспомним, к примеру, «Любовь с привилегиями», «Утомлённых солнцем» или «Бульварный роман») и много думал о прожитой жизни: «…Мне говорят: «Ах, какая яркая у вас жизнь — почему вы не напишете мемуары?», но вся моя яркость на экране осталась. По-моему, все надо делать красиво и вовремя: заниматься воспоминаниями, снимать картины… Я же не разглагольствовать учился, а лицедействовать, хотя, естественно, хочется предостеречь, предупредить, высказаться… картины предпочитаю старые, с прекрасными характерными актерами — современные не люблю. Вообще, я все острее чувствую, что из другого поколения, другой исторической эпохи — сложно мне привыкать к новой реальности… Мне очень жаль, что страны, в которой когда-то родился, больше нет…»
Советского Союза действительно больше нет. Но советская культура не канула в лету вместе со страной, её породившей. «Грубо говоря, из русского Просвещения вырос весь Советский Союз, главным пафосом которого был пафос просвещения, как бы мы к этому не относились. И поэтому пафос советской литературы – свобода, прогресс. Я бы рискнул сказать, что СССР – это апогей русского Просвещения». Эти оценки Дмитрия Быкова, думается, вполне применимы не только к советской литературе, но и к советскому кино, и к его лучшим актёрам. В том числе и к блистательному Вячеславу Тихонову.
