Владимир Путин во время церемонии награждения в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца, 29 августа 2012. © ИТАР-ТАСС
В день столетия начала Первой мировой войны, президент Владимир Путин принял участие в открытии вычурного монумента на Поклонной горе в Москве. Сама церемония по замыслу ее организаторов должна была быть более чем символичной. Стараниями созданного двумя годами ранее оргкомитета по празднованию столетия начала Первой мировой обществу предстояло «вернуть» память о «великой» и «украденной» большевиками и революцией войне. Именно поэтому место для открытия монумента выбрано было заблаговременно и не случайно: Поклонная гора, неизменно связанная в сознании граждан страны с памятью о другой войне — действительно Великой и действительно Отечественной.
Украинский кризис и вызванные им санкции против властной российской «элиты», неизменно выдаваемые ею за санкции против России как таковой, внесли серьезные коррективы в празднование столетия мировой империалистической бойни. «Возвращение к истокам» было скомкано до неприличия, а на первый план вышли вызовы дня сегодняшнего. Параллели проводились уже не столько с прошлым столетней давности, сколько с новыми внутри — и внешнеполитическими реалиями, в которых оказалась страна на четырнадцатый год президентства Путина.
В угоду быстро меняющейся политической конъюнктуре сместились ключевые акценты «празднования».
Если загодя послушная пропаганда упорно подогревала общественное мнение тезисом о «незаслуженно забытой войне» и «национальной измене большевиков», которые, впрочем, по мнению президента, «искупили свою вину перед страной» во Второй мировой, то теперь от этого более чем спорного утверждения пришлось отказаться. Перед лицом скрытого, подковерного недовольства части правящей группы внешнеполитическим курсом администрации Путина, обернувшимся изоляцией страны и невыгодными санкциями в отношении акул крупной финансовой олигархии как правящей, так и близкой к власти, акценты пришлось делать на консолидации нации и особенно властных «элит».
С истории пришлось переключиться на современность. На детали, огрехи и даже явно кричащие несостыковки как в символике монумента, так и в самом его размещении близ мемориала воинам советской Рабоче-Крестьянской Красной Армии, отстоявшим на фронтах Великой Отечественной войны 1941—45 гг. первое в мире социалистическое государство на планете, никто в упор внимания не обращал. Хотя один только факт наличия громоздкого триколора, осеняющего массивный монумент «солдатам Первой мировой», в непосредственной близости от мемориала павшим в Великой Отечественной войне, в том числе и от рук «власовцев», этот самый триколор использовавших против Красной Армии, должен заставить содрогнуться любого здравомыслящего человека. Но, повторимся, до этого никому не было дела. Выступая у подножия мемориала, президент особо остановился на том, что в нынешней ситуации представлялось наиболее животрепещущим и жизненно важным для него и его политического режима в целом.
Тема предательства все-таки прозвучала и стала одним из ключевых моментов в недолгом выступлении президента. Однако на этот раз тезис о «национальном предательстве» касался не столько большевиков (их в своей речи президент не упомянул), сколько употреблялся в несколько абстрактном, скорее назидательном плане. Президент осудил как безнравственную позицию «неких сил», которые призывали «тогда» (и призывают сейчас?) к «поражению собственного отечества».
О причинах смены главных акцентов в президентском выступлении догадаться нетрудно. И дело здесь не в «любви» к большевикам, ни с того ни с сего проснувшейся у президента в контексте неоднократно упомянутого им программного тезиса о восстановлении «непрерывного характера истории российской государственности». От своих слов двухгодичной давности (июнь 2012 г.), не вдруг произнесенных перед членами Совета Федерации о «национальном предательстве» первого советского правительства, Путин отказываться не собирается. Даже ради «восстановления непрерывности российской истории».
Но сейчас президенту не до исторических изысков.
Особенно если учесть, что прямой необходимости в нейтрализации идейных последователей русского большевизма сегодня явно не требуется. Реальная оппозиция режимом размолота и атомизирована до уровня карликовых сект, а официально признанные правящим режимом «наследники» большевиков сегодня преспокойно принимают государственные награды из рук президента и ни капли этого не стесняются. Тем более что маниакальное желание президента лишний раз лягнуть титанов прошлого, у которых, в отличие от власти нынешней, все получалось, в теперешней ситуации несоизмеримо с угрозой пусть незначительного, но раскола правящей «элиты», в которую лидер КПРФ по совокупности заслуг давно уже включен.
В этом смысле весьма показательно, что, получая высокую награду из рук президента в Кремле, председатель КПРФ в ответном слове растроганно заявил, что на протяжении всей его сознательной жизни самой главной и единственной «партией» для него «была и оставалась Россия». Разве может после этих слов «коммуниста номер один» Путин, давно мнящий себя безграничным лидером этой самой «партии», отказать милейшему Геннадию Андреевичу в праве быть частью того самого «русского мира», которому, по словам Зюганова, ныне «объявили настоящую войну». Да что там Зюганов! В праве быть сопричастным к этому «миру» ныне не отказывается даже недавнему «несистемному» Лимонову. Тот со страниц провластных «Известий», уже не стесняясь, заклинает «проклятых янки», как прежде в «лихие 90-е» заклинал «преступный режим» в России: «Сталина на вас нет, хамьё!» Медленно, но верно Лимонов отрабатывает свое право быть в числе «респектабельных», «официально признанных» и, что особенно важно, регулярно цитируемых официальной пропагандистской машиной.
Именно «элите», а отнюдь не «народу» (с «народом» президент давно уже общается заочно и виртуально) адресовал президент свое послание на Поклонной горе. Очевидно, что президент опасается любой угрозы раскола в недрах властных «элит» в нынешней, чрезвычайно щекотливой ситуации. В условиях навязанной президенту изоляции как вовне, так, в обозримом будущем, и внутри страны. При этом сам глава государства осознает неизбежность такого раскола, а, возможно, уже считает его свершившимся фактом. Поэтому и акцентирует внимание «о недопустимости призывов к поражению отечества», стоя на Поклонной горе бок о бок с теми, кто в его собственном представлении это «отечество» и составляет: правительственные министры, парламентарии и сенаторы, иерархи церкви и прочая, и прочая.
Неуверенность президента (думается, впервые за долгое время!) понять можно. Будучи сам полномочным представителем правящей группы, в руках которой и сосредоточены основные рычаги высшей экономической и политической власти в стране, президент в свете последних событий, сам того не желая, становится для нее главным объектом раздражения.
За короткий период времени, не обзаведясь реальными союзниками (да еще и потеряв союзников прежних: демарш белорусского президента Лукашенко по вопросу Крыма — яркое тому подтверждение), правящая группа, ведомая Путиным, оказалась перед лицом жестких экономических санкций, инициированных представителями мировой элиты, пуповину с которой она явно не собиралась разрывать в прежние годы. Не собирается и теперь. Неоимпериалистские претензии на лидерство в иллюзорном «русском мире» — нелепое детище кремлевской пропаганды — лопнули как мыльный пузырь. Надежды на Евразийский союз, до недавнего времени объявлявшийся официальным Кремлем как плод триумфальной дипломатии президента Путина, явно не оправдались.
В отсутствие цементирующей идеи (как, например, при создании СССР, руководство которого поставило на повестку дня формирование антикапиталистической альтернативы в мировом масштабе), такой союз обречен стать пошлым заповедником среднеазиатских «суверенных демократий». А в перспективе грозит обернуться естественным замещением вымирающего русского большинства прибывающими благодаря безвизовому режиму ЕврАзЭС гражданами среднеазиатских республик. Да и трудно себе представить сонмы российских министров-капиталистов, живущих Западом и на Западе, носителями антизападной, а значит, антикапиталистической идеи, без которой национальное возрождение и независимость страны не представляются возможными.
Но главное — санкции.
Для правящей группы, тайно или явно связанной с Западом, наличие экономических и политических санкций создает угрозу подрыва ее материального благополучия, а, следовательно, доступа и даже принадлежности к мировым финансовым элитам. Пока правящая олигархия не допускает открытую фронду по отношению к Путину, но долго так продолжаться не может. Тем более что политическая действительность, неразрывно связанная с украинским кризисом, преподносит все новые поводы серьезно задуматься над происходящим.
Идеологический, а теперь и политический провал курса на федерализацию Украины (а именно под флагом федерализации, т. е. экономической независимости от центральной власти анонсировалась поддержка Кремлем т. н. «народных республик» юга-востока Украины) привел к обострению чрезвычайно опасных рецидивов сепаратизма в самой Российской Федерации. В Новосибирске небольшая группа политических активистов заявила о проведении марша «за федерализацию Сибири». В качестве основного аргумента в пользу подобной постановки вопроса организаторы акции указывают на чудовищную социальную диспропорцию между центром и регионами, давно уже граничащую с пропастью.
На политический «стёб» десятка новосибирцев можно бы было не обратить внимания, если бы не агрессивная поддержка самой идеи «сибирской автономии» со стороны лидеров буржуазной («белоленточной») оппозиции: депутат ярославского заксобрания Немцов, Госдумы Пономарев вкупе с политическими обозревателями откровенно либерального «Эха Москвы». Традиционно репрессивные и мало адекватные ситуации действия компетентных органов только подогрели интерес к затее новосибирцев и подняли проблему «федерализации Сибири» (и не только!) на уровень общероссийской дискуссии. И, думается, это только начало.
В истории с опасной затеей новосибирских активистов и спровоцированной ими шумихой самым неожиданным образом для российских властей аукнулась недавняя история с Крымом — казалось бы, козырная карта, одна из немногих в активе правящего режима за последние десятилетия. Одним из аргументов в пользу «федерализации» новосибирские политактивисты указали на нежелание «оказывать финансовую поддержку вновь присоединенной Республике Крым за счет существенного урезания социальной поддержки регионов» — в частности, за счет налогоплательщиков Новосибирска. «Знали бы во сколько это нам обойдется, — гласил один из плакатов пикетчиков в поддержку «марша федерализации», — не кричали бы «КРЫМНАШ!»
Все эти обстоятельства в совокупности впервые за десять лет формирования «властной вертикали» грозят взрывом договорной (на условиях прямого договора региональных властных элит с Центром) стабильности. Для определенной части правящей группы данная угроза не без основания является решающим аргументом в пользу немедленной (не дожидаясь истечения срока полномочий) смены первого лица — на более лояльного («либерального») и менее амбициозного гаранта ее политических и экономических свобод. Тем более что впереди перспектива все более расширяющейся политической изоляции страны — результат личных амбиций «нацлидера», необычайно возросших после включения Крымского полуострова в состав России — со всеми сопутствующими последствиями.
Вопрос о том, способна ли определенная часть российской «элиты» пойти дальше «белоленточной» фронды «болотной» зимы 2011—2012 гг. и выступить в роли «коллективного ГКЧП» («в условиях невозможности действующим президентом выполнять свои функции по состоянию здоровья»), пока остается открытым. Не возникает сомнения только в одном: президент знает, что охотнее всего его «задушат» свои же. Ощущение стремительно надвигающегося второго издания августа 1991 года заставляет консолидироваться оба фланга раскалывающейся правящей группировки.
